Проф только обескураженно покачал головой.
Абрахам внезапно рассмеялся.
— Он мне нравится. В нем есть… что-то такое. Un homme téméraire[1]. Вы уверены, что мы не примем его в команду, Проф?
— Да, — решительно ответил Проф.
— По крайней мере, взгляните на мой план, прежде чем сжечь его, — попросил я. — Пожалуйста.
— Джон, — сказала Тиа. — Я бы глянула на эти фотографии. Скорее всего, фальшивка, но даже если это так…
— Ладно, — произнес Проф, бросая мне что-то. Обойма от моей винтовки. — Меняем планы. Коди, ты возьмешь Меган и паренька и пойдешь к нему. Если там уже Силовики, и ты решишь, что они могут овладеть информацией, уничтожь ее. Если же обстановка будет выглядеть безопасной, принеси ее сюда. — Он взглянул на меня. — Все, что не сможете унести, уничтожьте. Понятно?
— Конечно, — отозвался Коди.
— Спасибо, — сказал я.
— Это не одолжение, сынок, — ответил Проф. — И надеюсь, что не ошибка. Давайте. У нас может быть не так много времени до того, как они тебя выследят.
В то время как мы приближались к Дитко Плейс, на подземных улицах было тихо. Можно было подумать, что с вечной тьмой в Ньюкаго не может быть таких понятий, как день или ночь, но это не так. Люди предпочитают спать тогда, когда спят все остальные, так что мы придерживались обычного распорядка.
Разумеется, было и меньшинство, состоящее из тех, кто не любит делать то, что им говорят. Даже если речь идет о каких-то простых вещах. Я был из таких. Быть всю ночь на ногах — значит бодрствовать, когда все остальные спят. Так тише, спокойней.
Кое-где потолочные светильники были оснащены часовым реле, которое в ночное время приглушало свет, придавая ему более глубокие оттенки. Изменение было едва различимо, но мы научились его замечать. Так что, хотя Дитко Плейс и находилась близко к поверхности, она была уже почти безлюдна. Жители спали.
Мы прибыли в парк — большой подземный зал, вырезанный в стали. В потолке было множество вентиляционных отверстий, а фонари сияли по периметру фиолетово-синими огнями. Центр высокого зала был загроможден принесенными снаружи булыжниками — настоящими булыжниками, а не превращенными в сталь. Еще там была деревянная игровая площадка, также откуда-то принесенная и поддерживаемая в хорошем состоянии. В дневное время это место было полно детей — либо слишком юных, чтобы работать, либо тех, чьи семьи могли позволить им не работать. Пожилые женщины и мужчины собирались здесь за вязанием носков или другой несложной работой.
