— Утро доброе, капитан Лоутон, — поздоровался Смит. — Капитан Меер, ух, и заставили же вы погоняться за собой! Мои поздравления с достойно сыгранной партией. Рад, что мы можем её закончить как цивилизованные люди.
— Это еще поглядеть нужно, — перебил я губернатора. — Мы еще не обсудили все условия.
— Условия? Вы очаровательны, капитан Лоутон! Условия таковы, что вы с вашими союзниками должны сдаться или, видит Бог, рассвета вы больше не встретите ни на этой планете, ни на какой другой.
— Видит Бог? — выпалил я яростно. — Слышать такое от человека, продавшего душу дьяволу…
— Давайте сформулируем лучше так, — с издевкой добавил Смит, — что я просто присоединился к победителям. Скажем, я посол доброй воли, хотя еще не назначенный официально. Рано или поздно иккеанцам покорятся оба мира, и их союзники разделят триумф и власть.
В смехе Карины Меер выразилось абсолютное презрение, не требующее слов.
— Не пойдет, — отрезал я. — Возможно, ваше войско побеждает в этой игре, но только для того, чтобы смягчить горечь поражения. Требую гарантии помилования.
Иккеанцы, сопровождавшие губернатора, заклацали жвалами с ужасающе пронзительным звуком. Уверен, Смита передернуло не меньше моего от этого лязга, сравнимого с бряцанием тысячи ножей.
— Дорогой капитан Лоутон, я уже предлагал контроль над «Серкерией» в обмен на вашу помощь.
Я демонстративно зевнул. За моей спиной молодой Картер присвистнул:
— А! Так это то самое предложение?
— Вы мудрый человек, — вкрадчиво продолжал Смит. — Теперь я понимаю, что недооценил ситуацию. Положение вещей несколько изменилось, поэтому вот вам новое предложение: прикажите своим людям перейти на нашу сторону и возьмите под стражу мятежное войско мисс Меер. Гарантирую вам возврат на Землю и мои глубочайшие извинения. Персонально прослежу за тем, чтобы вас реабилитировали, и чтобы в любом уголке Британской империи никто не смел попирать ваше честное имя. Готов поручиться за вас лично.
И я оторопел, Ваше Величество. Какая перспектива открылась передо мной — использовать губернатора Смита как орудие мести от лица всех невинно оклеветанных этим негодяем! Возвыситься в глазах общественности! И тут я понял, что обрел честь раз и навсегда, словно поклялся в беззаветной любви. На мгновение я мысленно вернулся в прекрасный дом, где однажды случилось отужинать в далекой молодости. Вспомнил чувственный взгляд прекрасной девушки, влюбленной в меня до того, как я впал в немилость всего света. Захотелось снова увидеть её, прильнуть к сладким устам, далеким и почти забытым.
