Когда началась метель, я заволновался: скоро ночь и здесь, на открытом пространстве, нам придется худо.
— Что ты ищешь?
Марина повернула ко мне щеку, облепленную снегом. В глазах растерянность.
— Белого оленя.
— Чего?
Отмахнулась и побежала вдоль стены, задрав голову.
Черт возьми, она что, свихнулась?
— Надо искать убежище — скоро стемнеет!
Метель скомкала мои слова, пригвоздила к земле крупными снежинками. И тут я увидел белого оленя: в один из кубов попался белый автомобиль, причудливо изогнувшийся под прессом.
— Вон он, твой олень! — закричал я.
Марина вынырнула из метели.
— Отлично, Андрей.
Под оленем, став спиной к стене, она отсчитала девять шагов вперед. Руками расчистила снег.
— Что стоишь? Помоги!
Ржавая крышка с надписью «Мосводоканал», прихваченная кое-где льдом, поддалась не сразу.
Облако пара поднялось из черной дыры. Запах плесени, болота. Узкая лестница ползет вниз, цепляясь за стену бетонного колодца, дна которого не видать.
Этот колодец ведет в резервацию… Резервация! Оживший бред игрока. Неужели я попаду в нее?
Марина ступила на лестницу, стала спускаться. Совсем исчезла из виду…
— Андрей?
Голос нетерпеливый, недовольный.
Иду.
Я полез в колодец.
— Марина.
— Тс!
Тонкий палец прижался к моим губам. Колодец привел нас в широкий тоннель.
— Здесь лучше тихонько. Пошли!
Держа меня за руку, Марина двинулась вперед. Под ногами хлюпала вода.
Мало-помалу мои глаза стали кое-что различать в темноте.
Тоннель со щербатыми сводами, ржавыми балками. С потолка — вечный дождь.
Из тоннеля вышли в просторный зал с колоннами.
— Метро, — глухо сообщила Марина. — Осторожно, лестница.
Мы взобрались на каменную платформу. Из-под поддерживаемого колоннами купола шел дождь, звонко стуча по граниту. Напротив нас остановился поезд.
Марина подошла к одному из вагонов, встав на цыпочки, сняла что-то с крыши. Щелчок — и у нее в руках возник сноп света.
— Мой тайник, — сообщила Марина, направив фонарь мне в лицо.
— Прекрати, — сказал я, заслоняясь рукой.
Она повернула луч в сторону: я увидел в вагоне поезда пассажиров. Время сделало фотографию на память: перегруженный вагон метро, кто-то из пассажиров смотрит на часы, кто-то читает, кто-то спит.
— Пойдем, Андрей.
Луч переметнулся на залитый водой пол. Светлые пятна запрыгали на стенах и потолке. Я увидел люстры, рисунки.
Мы спустились на пути перед носом поезда.
Марина пошла впереди, я следом, радуясь, что под ногами тянутся рельсы.
Скоро я перестал обращать внимание на выныривающие из темноты станции — ноги налились свинцом, в голове гудело от капели, крысиного писка, глухого шлепанья наших ног по лужам.
