– Кто о чём, а вшивый о бане? – потрепала почему-то Артёма по голове Наталья Викторовна. – Влюбился ты, что ли?
– Не знаю, – сквозь сжатые губы процедил Артём, сгорая от стыда. – Просто я только с ней танцевал, а ещё Полину хотел пригласить, но не смог.
– Не смог – значит, точно влюбился, – сделала странный вывод училка, – выходит, Полина тебе милее.
– Ни та и ни другая мне не милее! – соврал Артём, надкусив яблоко и почувствовав на губах кислый вкус, от которого его лицо искривилось.
– Да ну? Про Полю-то я теперь наверняка знаю, – многозначительно улыбнулась учительница.
– Да нет, вам показалось… – покраснел под пристальным взглядом Натальи Викторовны Артём, понимая, что врёт, как Дженифер под присягой, или как Адам перед Богом.
Хотя он почти не соврал, а скорее испугавшись, отказался от своей любви, испугался быть пойманным на своих чувствах, потому что боялся насмешливых комментариев Натальи Викторовны. До какого-то времени, до первой поллюции, он воспринимал всех девочек в классе как сестёр, а учительницу как маму. Так он был чист и невинен, и теперь ему казалось ужасным, если мама узнает о его чувствах.
Но необходимость защищаться и оправдываться разозлила Артёма.
– Я вот чё-то не пойму, вам-то какое дело, кого я люблю? – выдержав паузу, собрался с силами и пошёл в атаку Артём. – Я уже не ваш ученик. И вы не имеете права ко мне в душу лезть.
– А что ты так грубо со мной разговариваешь? – одёрнула Наталья Викторовна.
– Да надоело, когда все подряд лезут к тебе, все поучают. Вот вы сами, – набравшись смелости, спросил Артём, – знаете что-нибудь про любовь. Сами-то кого-нибудь любили?
– Не знаю, – улыбнулась Наталья Викторовна. – Не всё в нашей жизни можно свести к любви. Хотя людям удобно всё подвести под слово «любовь» и в этом общепризнанном формате существовать. А моя жизнь очень странно сложилась. Не было в ней классических отношений.
– А что тогда было?
– Много чего было. Свидания, прогулки под луной. Порой мимолётные столкновения или пара сверкающих фраз, яркий жест или случайное обжигающее касание запоминаются сильнее, чем длинные нудные отношения. Видимо, всё зависит от того, насколько был оглушён в конкретную секунду, а не от протяжённости встреч.
«Ага, рассказывайте», – отметил про себя Артём.
– Значит, не было у вас никого, как и у меня. Поэтому вы про важность мимолётного касания тут заливаете.
От своей догадки Артём злорадствовал. Ему понравилось, что он смог переломить разговор и заставить защищаться саму Наталью Викторовну. Он вдруг в мгновенье почувствовал себя взрослым и понял, что сейчас, после окончания школы, учительницу, наверное, можно воспринимать по-другому. И вести себя с ней тоже можно по-другому.
