Последним усилием Лучо обходит Фиата-таракана и прорывается на пешеходный островок возле памятника Кадорне; велосипед выскальзывает у него из рук и с грохотом падает. Слышится отчаянный крик Велы и рев полицейского:
— Полюбуйтесь, еще один! Богадельню тут устроили!
Лучо, поднимая Велу, краем глаза замечает фургон, увозящий Аталу и Артуро. Он остается в одиночестве среди насмешливо гудящих автомобилей.
В это время в парадном вестибюле «Демократа», стоя на ковре цвета бильярдного сукна, Волчонок после пятой неудачной попытки пробиться к главному редактору издает трубный непристойный звук перед присяжным привратником газеты. В этой части книги отношения персонажей с представителями властей складываются крайне неблагоприятно: спасаясь от привратника, Волчонок с размаху бьет в низ живота входящего субъекта в оранжевом жилете.
— Черт побери! — вырывается у субъекта (от репортера можно было ожидать и чего похлеще).
— Ты журналист? — мгновенно переходит к делу Волчонок.
— А ты кто такой?
— Друг Леоне Льва.
— Леоне… тот… которому стреляли? — (Удар в столь чувствительное место, видимо, сказывается на синтаксисе.)
— Вот именно, тот самый.
Хамелеон переводит дух и тут же вдохновляется заголовком: «Мы беседуем с юным другом убитого», однако, припомнив рой кавычек Тормозилы, решает, что лучше не надо, ибо это может быть воспринято как «нытье». И все же…
— Пошли, угощу тебя лимонадом.
— А ты случаем не дон Педро? — в лоб спрашивает Волчонок, немало повидавший на своем веку.
Они усаживаются в баре, поставив перед собой два стакана с прохладительным напитком, точнее — с лимонадом. Хамелеон добавляет в свой стакан сахару, чтобы вышел газ: он страдает язвой. Волчонок заглатывает все пузырьки и выстреливает собеседнику в лицо отрыжкой.
— Ну, что ты раскопал? — приступает к допросу комиссар Волчонок.
Карлолеон отмалчивается.
— Хотите, скажу, почему Леоне оказался там, господин журналист? Я его хорошо знал…
Карлолеон отпивает глоток лимонада, многоопытно улыбаясь. Он стремится подражать Роберту Митчуму, но по тому, как в желудке бурлит лимонад, выходит, скорее, а-ля Луи Армстронг. Он задумчиво покашливает. Затем нравоучительно, с достоинством произносит:
— Что ты в этом смыслишь, малыш?..
Волчонок фыркает.
— В мире много всяких извращений.
Научись сперва лимонад пить, а потом уж говори, думает Волчонок.
— Послушай, — осведомляется Карлолеон, — ты за своим другом в последнее время ничего странного не замечал?
