Лупанарии, что в городе, налог в казну платят, и немалый. Поэтому там
удовольствие, конечно, подороже стоит. Зато и товар качественный. А тех проституток,
которые дохода мало приносят, за стену отправляют. И ехать за город имеет смысл только
если денег мало, а невтерпёж. Или же когда чего-нибудь необычного хочется. Мальчиков,
животных и вольп в городских лупанариях держать нельзя.
- Не, - Варт осклабился, - я не женщину, я вольпу хочу. Зря кривишься. Ты смотри на это
так, будто в её лице всех бестий имеешь. Заводит, знаешь ли. Может, присоединишься?
Отомстим за людской род?
Варт подмигнул. Я засмеялся, головой качая.
- Нет. Не тянет. Ты уж как-нибудь и за меня отомсти, ладно?
- Как хочешь, - Варт пожал плечами и свернул в сторону – к двухэтажному зданию без
окон, но со стенами, сплошь расписанными фривольными сценками. Хороший, кстати,
художник им стены расписывал. Зря я Варта в скаредничестве заподозрил – лупанарий не
из дешевых, явно. Просто удовольствия он предлагает, судя по картинкам, сплошь
нестандартные. И художника они наняли не с улицы – да что там – просто мастера:
вольпы – как живые получились. Я скрипнул зубами, отвёл взгляд и подстегнул коня.
Я вовсе не ханжа. Среди егерей таковых и не водится. Я просто опасаюсь, что
начну этих вольп всерьез душить и до смерти избивать. Придётся штраф платить, а
хорошая бордельная вольпа за тысячу драхм стоит – как целая ездовая упряжка. Откуда у
бедного егеря такие деньги? Век егеря короток и ярок, как росчерк падающей звезды,
поэтому драхмы в наших кошельках не задерживаются. К чему тебе богатство, если
каждый твой следующий день может оказаться последним?
Стражники у ворот встрепенулись при моём приближении, но заметили жетон у
меня на груди и обмякли разочарованно. Егерям – пешим, конным, в карете, в паланкине –
в города вход бесплатный, без очереди и досмотра. Проигравшиеся до последних штанов
егеря порой этим пользуются – выходишь за ворота, выбираешь карету понарядней и в ней
назад в город возвращаешься. За определённую сумму, разумеется.
Проехал полупустой по причине позднего времени рынок, за термами завернул
налево. До Смутного века здесь располагалось чье-то большое поместье. Теперь от него
остались только развалины в углу сада, да сам сад – с давно одичавшими яблонями,
выщербленными статуями у заросших дорожек и расползшимися по земле виноградными
