как «святому» человеку полагается.
Дерек выжидательно смотрит на меня.
- В Единого верю, - бурчу я. Брехня это. Не верю я ни в кого, и в Единого – тем более.
Просто всегда удобнее быстро сказать, что веришь в кого то, чем говорить, что не веришь
ни в кого, долго объяснять свою позицию, а потом ловить косые взгляды.
- А я Митре поклоняюсь, - кивает Дерек, - но разве Единый не покровительствует всем,
кто молится людским богам?
- Не только людским. Всем.
Пару секунд Константин молчит (похоже, колеблется), потом говорит:
- Я не всегда могу с первого взгляда решить, достоин ли человек моего благословения.
Облегчи свою душу, брат мой. Расскажи, что тебя гнетет, и что тебя возвышает. Дай мне
заглянуть в твою душу, тогда, я решу, могу ли я дать тебе свое благословение.
- Не слишком ли дорога плата за пару слов? - Дерек улыбается улыбкой настолько волчьей,
что у меня рука сама тянется к мечу, плащом скрытому.
- Если считаешь плату слишком большой, я тебя не держу, - Константин отворачивается и
принимается спокойно хлебать жидкое даже на вид варево из неглубокой деревянной
плошки. Дерек задумчиво вертит головой.
- Что ж. Это многое объясняет, - говорит он, скидывая плащ, и становясь на колени, -
Хорошо, добрый человек. Исповедуй меня.
Константин разворачивается, с взглядом вдохновенным и торжествующим, открывает рот,
но вдруг становится похожим на подрубленное дерево.
- Нет, - говорит он, - нет, Дерек Кезо, я не буду тебя исповедовать, и уж тем более,
благославлять. Недостоин ты.
На груди у капитана, вдетая в прорезь жетона, алеет яркая ленточка. У каждого из нас есть
похожая – у каждого, кто её еще не про… потерял где-нибудь. В городе можно вдеть её в
жетон, чтобы встречные женщины проникались и падали ниц перед её носителем, готовые
и в постель, и на кухню, и к поломойной тряпке. Зеленая лента – рядовой, желтая –
лейтенант. Зеленая полоса посредине – год службы, синяя – три, белая – пять, красная –
семь, желтая – десять. Только редко когда можно увидеть на жетоне егеря ленту не сплошь
зеленую. Что само по себе нашу службу хорошо характеризует. Я вот и не вспомню, где
моя, сплошь желтая, лента валяется. Даже не уверен, что она у меня, скорее, я её в каком-
нибудь лупанарии по пьяни забыл. Кстати, у капитана лента – сплошная алая. Не так уж
много людей об этом знает, на самом деле.
- Почему же? – спрашивает капитан, а сам скалится так, что любой верг позавидует.
