Мена вошла в кухню и опустилась рядом со мной на колени, вытирая мне глаза рукавом кофты.
— Что ты делаешь на полу? — спросила она таким тоном, каким я обычно говорила с Амандой, когда хотела, чтобы она перестала плакать: как будто я глупенькая и не понимаю, что к чему.
— Тара не дала мне позавтракать, не достала хлеб. Я разорвала пакет, а она вырвала его у меня из рук и толкнула меня. Мама пришла, но ничего не сказала, — всхлипывала я.
— Я же тебе говорила: не ходи вниз. Нужно ждать, пока все уйдут из кухни, — сказала она. — Я так всегда делаю.
Мне захотелось возразить: «Да уж, теперь я это знаю, но ведь можно было меня предупредить», — однако я промолчала. Мена помогла мне подняться.
— Ну что, сделаем гренки? — спросила она.
— Да, пожалуйста.
Мена объяснила, что в доме всегда есть свежий хлеб, потому что Манц, который работает в пекарне, каждый вечер приносит домой буханки. Она показала мне, как открывать пакет, развязывая его вверху, где сковородка-гриль и как ею пользоваться. Я почувствовала себя немного лучше, наблюдая за ней, сидящей на стуле. Она время от времени оглядывалась на меня, ободряюще улыбаясь. Я была рада, что есть Мена и что она добра ко мне; всем остальным, казалось, было абсолютно все равно, что со мной происходит, а мать ни слова мне не сказала с тех пор, как мы приехали сюда из детского дома.
Когда гренки были готовы, Мена достала из холодильника коробку маргарина и намазала его на хлеб ложкой.
— Давай поедим на кухне, — предложила она, — потому что, если мы пойдем в комнату к остальным, мать начнет придумывать нам работу.
И мы остались завтракать в кухне.
Покончив с гренками, я почувствовала себя лучше и снова начала проявлять любопытство.
— Интересно, что случилось с моим чемоданом? Может, он там?
Дальняя часть комнаты была отгорожена занавеской. Я встала и заглянула за нее; на стене был выключатель, и я зажгла свет.
— Он там? — спросила Мена.
— Нет, чемодана здесь нет. А что это за штуки? — поинтересовалась я.
За занавесками все оказалось непритязательным: на бетонном полу и голых стенах не было ничего, кроме бойлера, а посередине стояла огромная жестяная бадья, очень похожая на корыто, из которого пьют воду животные на ферме, и пара низких табуреток.
— А, здесь мы купаемся и стираем одежду, — сказала Мена.
— Ты шутишь!
— Нет, раз в неделю у нас вечером купание, а одежду стираем по воскресеньям.
Раз в неделю? Всего? В детском доме я через день принимала чудесную теплую ванну с пеной.
