Мать присела на канапе рядом с маленьким мальчиком. Она не смотрела, что я делаю, не собиралась показывать мне мою комнату или что-нибудь в этом роде, но сказала что-то незнакомой девочке, и та обратилась ко мне. По крайней мере, она смотрела на меня, когда говорила, но я ни слова не понимала. Я вопросительно посмотрела на Мену. Девочка тяжело вздохнула и поднялась с канапе. Подойдя ближе, она посмотрела на меня сверху вниз.
— Меня зовут Тара, я твоя старшая сестра. Ты должна называть меня Баджи, — сказала она. — Ты должна пойти переодеться; мы не носим такую одежду. — Она презрительно указала на мое самое красивое платье, которое я с такой гордостью надела утром, и меня вдруг захлестнуло волной стыда из-за своей одежды. — Видишь, мы не оголяем ноги. Что-то ты плохо стараешься приспособиться.
С этими словами она отвернулась, снова села на канапе и недружелюбно на меня уставилась, отчего я почувствовала себя еще хуже. Мое лицо запылало от испытанного унижения, и я подумала, что, наверное, сделала что-то не так, вот только не знала что. Я разрывалась на две части: мне нужно было понять, что я такое сделала, но не хотелось, чтобы мать оборвала меня, как это произошло у входа в дом.
К счастью, на выручку пришла Мена. Она потянула меня за руку и сказала:
— Пойдем, я отведу тебя наверх и помогу переодеться.
В это время в комнату вошла еще одна молодая женщина. Она бросила на меня взгляд и что-то сказала Таре-Баджи, которая вместо ответа безразлично махнула рукой в мою сторону. Я сказала:
— Хорошо, — гадая, чего еще может ждать от меня Тара.
Молодая женщина подошла ко мне, и я поступила так, как меня учили.
— Здравствуйте, — произнесла я, надеясь, что голос не выдаст, не покажет, насколько я расстроена.
На стоявшей передо мной женщине была такая же одежда, как и на остальных, но, кроме того, ее голова была покрыта шарфом, а волосы заплетены в толстую косу, свисавшую через плечо. Она улыбнулась мне — первая, кто сделал это после того, как Мена встретила меня на пороге, — и сказала что-то, чего я не поняла.
С канапе отозвалась Тара:
— Это Ханиф. Она замужем за Паджи, и ты должна называть ее Бхаби.
Я просто улыбнулась Ханиф, озадаченная и взволнованная. Я удивилась словам Тары. Кто такой Паджи? Ханиф тоже моя сестра? Я представляла свою семью совсем по-другому: они все оказались намного старше меня, никто не обратил внимания на миленькое платье, которое я надела специально ради этого дня, и, за исключением Мены, никто не сказал мне ни единого ласкового слова.
