Киборг снова замялся. Было очевидно, что он не хочет отвечать.
— Я дал его себе сам. Оно имеет значение для меня.
— И что за значение? — любопытство возросло, но Зорус ничего не ответил. — Ты хочешь отсюда выбраться? — Чарли решила быть стервой. Он это более чем заслужил. — Это меньшее, что ты можешь сказать мне после того, как я спасла тебя, рискуя собственной жизнью.
Раздражение на красивом лице киборга было сложно не заметить.
— Оно означает «обладающий исключительным правом свергать власть».>[6]
Чарли изумленно на него уставилась.
— Ах-ха, ясно.
— Тебя никогда не считали недочеловеком, и ты никогда не находилась под чьим-либо полным контролем. Я был молод, недавно освобожден и подобрал слова, сформировавшие акроним>[7] моего имени. Эорус не подошло. «Э» обозначало бы «энтузиаст»>[8], — брошенный на Чарли взгляд был таким холодным, что мог превратить воду в лед. — Что ты имела в виду, говоря про конфетку?
— Забудь. Это сленг и, насколько я понимаю, ты не запрограммирован понимать его.
— Почему у тебя мужское имя? — пристальный взгляд темных глаз скользнул по телу Чарли. — На самом деле ты — низкорослый мужчина с писклявым голосом?
— Знаешь что, — тихо предупредила она, — если бы для того, чтобы получить деньги и сбежать от правительства, мне не нужно было доставить тебя в целости и сохранности, я бы собрала из тебя тостер или что-нибудь в этом роде, — от преднамеренного оскорбления в Чарли вспыхнул гнев. Она знала, что не красавица, но никто никогда не сомневался в ее половой принадлежности. — Я родилась во время эпидемии черного гриппа.
— Я знаком с этой частью вашей истории. Время от времени мы интересуемся событиями на Земле, чтобы оценить степень угрозы. Черным гриппом заражались в основном женщины, а вероятность летального исхода составляла порядка семидесяти процентов. Земное правительство не могло сдержать эпидемию и объявило карантин. Области заражения считали издержками. Почему это должно иметь какое-либо отношение к твоему имени?
Желание ударить этого ублюдка стало таким сильным, что Чарли едва держала себя в руках.
— Я была одним из тех ничего не значащих людей, которые жили в бедняцком квартале, и на которых было всем плевать. Когда эпидемия охватила район, я потеряла старшую сестру, бабушку и двух теть. Им всем отказали в медицинской помощи. Единственное вмешательство правительства состояло в том, чтобы вырвать из рук матерей здоровых новорожденных девочек и отдать чиновникам, желающим их удочерить. Или же нас жертвовали на медицинские эксперименты. Чтобы защитить меня от такой судьбы, родители дали мне мужское имя, а сочувствующий доктор вписал в свидетельство о рождении мужской пол.
