Она чистила фритюрницу.
Вытерев лоб тыльной стороной руки, она поняла, что размышления о родителях всегда ее расстраивают, потому что они так и не сумели с ней договориться. Она не завоевала их любовь и сомневалась теперь, что такое было возможно. Иногда жесткую истину трудно принять сразу, подумала она, будучи уверенной только в том, что чем усерднее она работает, тем будет ближе к своей цели – обеспечить своему ребенку достойную жизнь. Пусть у нее не было хороших образцов родительской любви для подражания, но она уже любила своего ребенка. Ее ребенок будет самым желанным малышом на свете.
После очистки фритюрницы – самой отвратительной работы, которую когда-либо делала Эмма, – от нее ужасно воняло. Запах старого масла словно проник в ее тело. Однако она отлично видела все, что происходит на кухне. Она не из тех, кто стоит поодаль и делает необходимые пометки в блокноте. Она не желает, чтобы люди думали, будто она боится испачкать руки, пока все остальные сбились с ног. И у тяжелой работы были свои преимущества. Эмма улыбнулась, когда повар предложил ей лакомый кусочек из своего последнего творения.
– М-м-м, вкусно, – сказала она.
– Вы это заслужили, Эмма.
Ну, насчет заслуги она не была уверена. Хотя во время работы она многое узнала помимо того, что еда в отеле Лукаса была превосходной. Если ей удастся облегчить работу своих коллег в будущем, то она сочтет это победой. И она должна думать именно об этом, а не о том, где Лукас. Поэтому непонятно, отчего она беспокоится о нем.
Ответ пришел, когда она встретила Карину на выходе из кухни.
– От тебя ужасно пахнет. – Шагнув назад, Карина притворно раскашлялась и помахала ухоженной рукой.
– Я не знаю, то ли мне радоваться, то ли шлепнуть тебя грязной тряпкой, – призналась Эмма. – Но ты права. Я воняю.
– Как старая сковородка, – подтвердила Карина. – Разве тебе не выдали комбинезон?
– Я была закрыта с головы до ног полиэтиленовым костюмом, но от жуткого аромата масла не спасешься. – Хмыкнув, она глубоко вздохнула.
– Тебе лучше переодеться, – посоветовала Карина. – Сегодня день моего рождения, и ты приглашена на вечеринку.
Эмма опешила:
– О боже! Я забыла. Я шучу, – прибавила она, увидев выражение лица Карины. – Я помню, конечно. Ты не позволила бы мне об этом забыть.
– Совершенно верно. Ты обязана прийти, несмотря на усталость. Кто-то должен обуздать моего брата.
– Твоего брата?
– Я говорю о чудовище, также известном под именем Лукас. Не смотри на меня так. Я не приму отговорок.
