– А постояльцы? – воодушевленно продолжил Рашид. – Им придется выстаивать очереди, чтобы воспользоваться тем же, что другие получают бесплатно?
– Дай им два часа эксклюзивного пользования парком в вечернее или утреннее время. Не знаю. Это абсолютно не моя сфера деятельности. Я просто предлагаю возможности. Если, превратив дворцы в отели, ты станешь просто зарабатывать на этом деньги, а жители Каджарана не смогут насладиться собственным наследием, то это просто позор. Тем более что парк развлечений уже существует.
Не ее сфера деятельности! Тогда почему ее слова так его зацепили? Он может дать народу Каджарана шанс приобщиться к роскоши, за которую они, сами того не понимая, уже успели заплатить.
– Как ты начала работать сопровождающей?
– Очень просто, – ответила она. – Мы с Салли учились вместе в школе, а потом и в университете. Когда они со Стивом начали свой бизнес, я к ним присоединилась.
– Они твои близкие друзья?
– Самые лучшие. Салли мне как сестра. Когда умерли мои родители, я была просто раздавлена. Она помогла мне справиться. А потом, когда я с головой ушла в любовную связь с неподходящим человеком, она помогла мне снова собрать себя по кусочкам. Только благодаря ей я не сошла с ума.
– Что случилось с этим «неподходящим человеком»? – спросил он.
– Тут во многом и моя вина. Я так отчаянно нуждалась в любви, которая могла бы хоть отчасти компенсировать потерю родителей, что стала очень требовательной. Теперь я, конечно, это понимаю. Если бы он постарался максимально мягко расстаться со мной, я бы просто его не отпустила.
– И как все закончилось?
– Плохо, – кисло улыбнулась Тора. – С помощью социальных сетей он объявил на весь мир, что бросает меня, потому что я «стерва по жизни и бревно в постели». Это его точные слова.
– Официально заявляю: ты не стерва и не бревно.
– Официально тебя благодарю.
– Этот человек недостоин даже твоего мизинца.
– Я знаю. Салли говорила то же самое.
– Так почему именно работа, связанная с детьми? – Рашид сменил тему, потому что мысль о том, что Тора была с другим мужчиной, вдруг стала ему неприятна.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Я всегда любила детей, может быть, потому, что я была единственным ребенком и росла в одиночестве. Когда я поняла, что могу постоянно работать с детьми, я не сомневалась ни секунды.
Рашид кивнул, хотя не был уверен, что до конца понял ее. Он тоже вырос в одиночестве, но всегда держался особняком. Если бы он не повстречал своих друзей, возможно, так и скитался бы по миру отшельником.
