вместе с семьями, или же трёх-четырех крестьянских семей. А семьи семьи у сервов не маленькие. На круг выходило от десяти до двадцати человек!
Впервые за все непростые годы тяжёлой крестьянской жизни на хуторе стихийно вспыхнул натуральный бунт… Младший брат хозяина и женатый на сестре хозяина приймак схватились за колья. Григ, ещё тот бугай, набил мужикам-бунтарям морды и вырубив, запер в пустом по весеннему времени погребе. Баб же, в том числе родную сестру и собственную жену, нещадно выпорол, вымещая на них и собственный, пережитый во время бунта страх, и злобу на слишком буйных родственничков. На этом, собственно, бунт и угас. К тому времени когда бунтари и бунтарки смогли самостоятельно передвигаться без охов и стонов, Григ уже и остатки браги выжрал, и из запоя вышел, и даже почти протрезвел…
Хуторскому молодняку перепало мимоходом, для профилактики и в качестве науки на будущее, хоть ребятня и не лезла в бучу. Они три дня просидели на подножном корме — готовить Григ, естественно, не собирался. Ему самому для закуси вполне сгодился копчёный свиной окорок. Вместе с людьми голодовал и скот, пробавляясь собственной подстилкой. Все это Алекс домыслил из корявых отрывочных рассказов пленника во время уроков языка.
По словам Шейна, Золотые были всегда, всегда жили с людьми, всегда пасли их овец. Ходили какие-то отрывочные легенды о Старых Вожаках, что некогда владели неисчислимыми отарами. Про то, как они создали из своей крови верных, умных и преданных слуг и нарекли их Золотыми. Алекс так и не понял, что за Разумные был эти Старые Вожаки, были ли они вообще и если были, то куда делись тысячи лет назад. То ли у Шейна слов не хватало, то ли просто говорить боялся… Уж больно он испуганно оглядывался, втягивал плечи и не рассказывал, а шептал едва слышно. В конце концов, Алекс плюнул и решил отложить не самую важную тему на потом. Тем более, что в последний день его куда больше заботило собственное состояние.
Если коротко, то Алекса колбасило. Причем, к вечеру уже совсем не по детски. То, что с ним что-то не так, попаданец почувствовал сразу как оклемался, а пока дремал в засаде на злыдня было время подумать. Стóящей или хотя бы достоверной информации к размышлению[14] не было, пришлось лопатить память на предмет фэнтези. В конце концов, сказки для взрослых писали не дураки и пытаясь собрать всё придуманное в удобоваримый узелок, логикой большинство не брезговало. Грех таким не воспользоваться. Большего, всё-одно, нет, ну… кроме собственной тушки на предмет наблюдений, исследований, опытов и прочих экскрементов
