– Это я, Алексис. Ты понимаешь, что Тимо умирает? Понимаешь или нет?
– И что я должен сделать? Вызвать «скорую»? Заняться легавой бабой, которая ведет дело?
– А почему нет? Решай сам… Но сделай хоть что-нибудь – для разнообразия, иначе мы все потонем.
– Дай мне эту ночь. Всего одну ночь. Если запаникуем, все будет кончено…
– Что, если Тимо утром не проснется?
Зерда снова отвлекся на голубые огни яхты. Сорок пять футов как минимум. Стальной корпус, деревянная палуба. Эта игрушка стоит несколько миллионов. Интересно, кто живет за иллюминаторами? Что за миллиардер решил приплыть в Гавр, взяв в эту дыру дорогих шлюх?
Он бы так не поступил, это точно.
Зерде не хотелось думать об умирающем Тимо и его рыдающей вдове…
– Обожаю тебя, девочка. Ты слишком хороша для него!
* * *
Тимо откинулся на груду подушек у стены. Со вчерашнего дня он занимал эту единственно приемлемую сидяче-лежачую позу, уподобившись пациенту хосписа, которому только и осталось, что довольствоваться удобствами специальной кровати.
– Идиот проклятый! – прошипела девушка.
Тимо попробовал улыбнуться. Рана не кровоточила уже несколько часов и, если он не шевелился, почти не болела.
– Он был не обязан соваться в аптеку.
Она достала из шкафа кремовое махровое полотенце, намочила его, легла рядом с Тимо и прикрыла красную от крови марлю, приклеенную к ране. Погладила Тимо по волосам.
Он дрожал. Его кожа еще больше побледнела, сравнявшись цветом с простынями, желатиновыми облатками лекарств и компрессами, почти доверху заполнившими помойное ведро. Природная смуглость, унаследованная от пяти поколений галисийских крестьян, слиняла за несколько дней заточения в квартире без света.
Смуглость, которую она так любила…
– Зерда до смерти боится, что ты его сдашь, если попадешь в лапы полиции. Мерзавец предпочитает, чтобы ты загнулся в одиночестве.
– Я не умру, моя девочка обо мне позаботится, так ведь?
Она подложила ладонь под влажный затылок раненого:
– Конечно. Конечно позабочусь, милый.
Уткнувшись лбом в его плечо, она беззвучно заплакала.
Ну почему слезы не залечивают раны, как в волшебных сказках? Не впадай в детство, дура!
Нужно держаться…
Тимо заснул, и она долго лежала неподвижно, боясь потревожить болезненное забытье, потом высвободилась – с бесконечными предосторожностями, словно играла в «Микадо»[44].
Так, спустить одну ногу. Другую. Сделать шаг, еще один.
Тимо открыл глаза.
– Поспи еще немного, – шепнула она.
Рана больше не кровоточила. Бетадин и коалган лежали на табуретке, рядом с бутылкой воды.
