Эффект был поразительный. Через секунду маньчжуры были на коленях. Не ожидали они, что сам Чингиз Хан Бодров придёт к ним в гости, да ещё ночью. Но шанс выжить всё же он даёт им, и грех не воспользоваться его добротой. Конечно, они были согласны, ведь и они по всей своей сути не хотели воевать. Крестьяне до мозга костей, им ли заботиться об интересах Маньчжурии. Им бы целыми домой поскорее добраться, да свои многочисленные семьи тяжёлым трудом, а не войной, поддержать. До рассвета ещё было далеко, но атаман решил атаковать город сейчас.
Сотник надеялся, что его поддержат казаки и солдаты, ведь и им было там, на нашем берегу, не до сна. Тяжко находиться в ожидании сигнала Бодрова. Непременно поймут его замысел атаманы и генерал Семихватов. Конечно поймут, иначе не были бы они командирами. И они бы не стали взрывать целые орудия, поступили точно также. Содрогнулась ночь от выстрелов захваченных орудий. Город сразу же начал гореть и на фоне пожара прекрасно вырисовывались другие цели. И пленные маньчжурские артиллеристы под руководством казаков начали пристрелку по другим целям.
Пока их бывшие командиры разобрались что к чему, урон маньчжуры понесли невосполнимый. И именно от своей же артиллерии. Поэтому они решили разделаться, как можно поскорее, со своей мятежной батареей, теперь им это было просто необходимо. Она как кость в горле стояла.
Пришлось поставить почти все свои орудия на прямую наводку и в упор, картечью, расстреливать наседающих на батарею маньчжурских солдат. А их кругом, как саранчи было, видимо-невидимо. Зарождается нежный рассвет, как всегда обычного и доброго дня.
Он, ещё не рождённый, уже трепещет от такого размаха битвы. Было уже такое и ещё не раз будет. И никак их мир не берёт, этих неразумных людишек, крови им хочется. Сама природа тихо возмущается.
Никто не видел, как надел свою поповскую одежду Никодим Черный. И как крест своего отца на грудь повесил. Как демон сверкал он своей казацкой шашкой в полумраке уходящей ночи. Всё колол и рубил наседающего врага, налево и направо. Чёрным и страшным был этот странный казак в ещё более странном, не казацком одеянии. В бою ему не было равных, наверно, и среди многих тысяч солдат, виртуоз он был в этом деле. И все понимали это, и маньчжуры-артиллеристы и наши казаки.
Ещё раньше, чем говорить проповеди, научил его этому делу отец его, бывший Баха, Иван Черный. Теперь очень приходилась эта наука убивать, хотя порой казалась попу совсем не нужной.
