Доля казачья | страница 48

И тут же набросилась на людей.

— Ну что же вы тут свои рты поразинули, или дома у вас нет делов?

И правда! Спохватились люди и уже с улыбкою на лице расходились по домам.

С такой мамой ребёнок не пропадёт, это точно! Кошка она, того и гляди за него и глаза выцарапает. И вздохнули люди, уже спокойно — молодец!

Но это было уже спустя десять лет, как обжилась казачья станица.

После схватки с монахами и победы над ними, крепко призадумался Василий Бодров. А затем обратился к Семихватову Валерию Борисовичу, начальнику сплава, и ко всем казакам.

— Наверно, Валерий Борисович, я дальше не пойду с вами. Останусь я здесь с отцом Никодимом, чтобы часовню здесь отстроить. Моё сердце мне подсказывает, что тут моё место. Приплыл я уже!

Шевелил Амурский ветерок знатную чуприну Василия Бодрова, охлаждал его буйную голову. Но тот стоял на своём решении:

— Здесь моё место!

И Никодим, словно очнулся из забытья:

— И мне грех дальше идти. Перед учителем своим, святым Елизаром, побожился я, что часовню отстрою и свечку ему там зажгу.

Если бы он не предупредил меня в бою с Джигой об опасности, что грозила тогда мне, то не было бы меня уже в живых. В долгу я перед ним, и перед совестью своей должен. Люди сюда, к святым местам, сами и потянутся. Так всегда испокон веков было.

Молчат казаки, слово за старшим осталось, за атаманом.

Тот что-то своё размышлял и не торопился с ответом. Наконец и он сказал своё веское слово. Всё же, он здесь начальник, и на всё его воля!

— Мы должны заселить побережье Амура на расстоянии одного почтового перегона, а это как раз где-то здесь будет. Будем на лошадях царскую почту гонять, от станицы к станице.

Место здесь видное и ключевое. Большая река Сунгари с той стороны в нашу сторону обширные виды имеет, с боем соперничает с Амуром в своей дерзости.

И заграничные соседи и местные народы тоже тропят сюда свою дорогу. Значит, стоять здесь нашему боевому авангарду, лучше места трудно найти.

— Ура! — Ура! — взорвались ликующими возгласами казаки. — Новая станица будет.

Но Валерий Борисович продолжил свою речь, со всей торжественностью, на которую только был способен.

— Быть здесь станице Михайло-Семёновской, в честь военного губернатора всего Приамурья Корсакова. Лучше подарка герою и всей России и не придумать.

Увековечим мы его имя в истории, а со временем и памятник ему здесь поставим, таково и моё решение. Радуйся, дорогой мой Василий, всё по-твоему будет. Здесь и твой почин есть!