Только один священник понимал, что сейчас произошло. Был бы он уже мертвец, если бы не привиделся ему образ отшельника Елизара. Никто другой из казаков его просто не видел и видеть не мог. Когда Никодим поворачивался спиной, как ему казалось к уже обречённому монаху, он увидел образ своего духовного наставникам Елизара. Тот был суров, как всегда во время их учебных поединков, и очень собран. И как всегда, они безошибочно понимали друг друга. Взгляд отшельника предупредил Никодима:
— Враг сзади, береги затылок, иначе смерть!
И невиданной и непонятной силой своей, святой Елизар дал прочувствовать весь момент опасности, грозившей его ученику. Показав ему всё это в его же воображении, только очень замедленно, где и полёт пули можно было проследить и отклонить её. Но это удел избранных. И смертоносный удар монаха не достиг своей цели.
— Гаси источник энергии противника и его самого, как свечу — на одном дыхании! Убей в нём пламя жизни!
Так и поступил Никодим, со своим наёмным убийцей.
— И ещё не забудь, Никодим, поставить свечу за святого мученика Елизара. Я за веру нашу выстрадал и вытерпел много мытарств и, тем самым высоко вознёсся, в молитвах своих. А для людей лучше всего отстроить часовню. И тем самым укрепить нашу веру, а так же самих себя.
Так когда-то и на Куликовом поле было. И потом ещё на Руси было бесконечное множество раз.
В забайкальской тайге, и моя часовня стоит. И к ней приходят помолиться добрые люди.
— Думай!
Черный монах долго приходил в себя и еле поднялся на ноги. Лицо его было страшно обезображено. На заплетающихся ногах он всё же уходил в воду Амура, как будто ища там спасения.
— Не жилец! — роптали казаки. — Помирать убийца пошёл!
Но младший из монахов, словно обезумев, с яростным воплем, ринулся за ним в воду.
— Уйдёт Джига! Он бессмертен! Его нельзя победить. Смерть его у меня находится!
И в руках у младшего из монахов на солнце злобно блеснул серебряный и лёгкий кинжал. Тот по-осиному легко завис в воздухе, над родничком монаха, и вонзил туда своё жало.
Великий Амур принял тело убитого монаха как жертву. Без всякого сочувствия водоворот подхватил тело и увлёк за собой в глубину реки.
— Ты зачем убил своего собрата по вере? — спросил монаха начальник казаков Семихатов Валерий Борисович.
И другие недоумевали — зачем?
— Я должен был его убить в любом случае. И у него есть такой же кинжал, для меня приготовленный. И он так же поступил бы со мной. Доложить о выполнении нашей миссии должен только один живой человек — кто-то из нас. Сейчас я выше поднялся по нашей иерархической лестнице и занял место побеждённого товарища. А тот высоко там стоял! Сейчас ему уже ничего не надо. В случае моей победы я поднимусь ещё выше. Я этого давно заслужил. Я долго ждал своего часа, и наконец-то он наступил.
