— Говорить надо!
Семихватов пригласил монахов присесть на поваленное дерево, у самого уреза Амурской воды. Что они с радостью и сделали.
Младший из монахов тут же с великим наслаждением опустил свои избитые ноги в амурскую воду, и блаженно прикрыл глаза.
— Тернист был их путь, и очень долгим, — отметил про себя казачий офицер. — Но надо выслушать их. Не исключена версия, что это разведка, но тогда причём здесь нескрытое оружие?
И мысли одна нагромождались на другую, и не было им покоя в красивой и почти седой голове Семихватова.
Ким вряд ли бы нарушил данное слово. Конечно это не его люди.
Теперь он находится далеко со всем своим отрядом от этих незабываемых для него мест.
И с Бодровым Василием Ивановичем у него сложились добрые отношения.
Нет, это не его проделки! Тут что-то другое.
Казаки, что окружили монахов, тесным кольцом, тоже не понимали цели их визита, и от того их лица были обескуражены. Откуда здесь такие странные монахи в такой глуши?
— Нам нужен ваш священник Никодим, — вслух продолжают свою мысль монахи. У нас с ним много разногласий насчёт нашей, и его веры. И нам надо, только с ним решить этот вопрос. И только смертным поединком.
Там вся наша правда таится, и всем остальным — урок будет! Потому что, ещё издревле, это была наша территория и сфера влияния.
Здесь мы укрепляли свой дух и сами росли духовно. Пока вы не вмешались в наше русло жизни и не стали вредить нам. И здесь в великой глуши есть места, куда приходят поклониться наши паломники. Это наше обетованное место. И наше право защищать его от посягательств любого врага. В любом одеянии и облачении. Все равно он для нас будет — враг.
Все присутствующие здесь были оглушены, таким шокирующим ходом мыслей монаха.
— Мы понимаем, что сейчас Никодим будет прав в ваших глазах, потому что вас единоверцев здесь много, а мы одни. И можем мы здесь погибнуть, ещё раньше, до боя.
Но мы честно хотим скрестить свои мечи с ним, и ещё одним казаком. Вы за веру свою будите биться! Как у вас говорится — всенародно! А мы, монахи, за свою попранную честь! Чтобы потом, в случае нашей победы, мы могли своей верой и её силой гордиться. А не отдать её, как сейчас, неразумному сомнению туземцам. Что повседневно и делает ваш поп по отношению к нашей древней вере. Никодим в ореоле славы сейчас, а мы унижены и оскорблены проклятиями, что нам достаются после его проповедей. Туземцы не доросли ещё до того уровня, чтобы самим выбирать, кто будет владеть их душой и телом. Их души, это наши души, и мозг и тело их — тоже все наше. Здесь они под пятой у нас.
