— Ты признался, Учитель, — триумфально заявил Белый. — Пять человек слышало это. Потому мы все решим здесь и сейчас, — добавил он, щеря желтые зубы. — Кодекс отчетливо говорит, что в подобном случае я имею полное право вынести окончательный приговор, и именно это я и намереваюсь сделать.
— Тогда — слушаю, — Помнящий взглянул Белому прямо в глаза.
— Око за око. Зуб за зуб. Так говорит наш закон.
Учитель впервые в жизни пожалел, что подбросил Иному мысль воспользоваться несколькими записями из законов Хаммурапи.
— Так гласит наш закон, — согласился он, сохраняя каменное лицо.
Он понял, что оказался в безвыходной ситуации. Теперь уже лишь чудо могло его спасти. Или Белый вынесет приговор — известно какой, — или станет тянуть до того момента, как у противника сдадут нервы, что также закончится единственно возможным способом.
— Итак… — торжествующий альбинос колебался, но лишь миг. — Впрочем — нет. Сделаем иначе, — обронил он, — Ты знаешь кодекс лучше многих из нас, ведь ты сам был его соавтором. Процитируй мне второй пункт, прошу тебя.
— Рационы даются только тем, кто может на них заработать, — процитировал Помнящий, одновременно пытаясь понять, что пришло в голову альбиноса.
— С сегодняшнего дня правило это станет касаться всех жителей анклава, — заявил Белый. — Без исключений.
Учитель замер. Громко сглотнул. Это был точный удар. Более болезненный, чем могло бы показаться.
— У нас есть уговор… — начал он осторожно.
— У нас? — засмеялся альбинос.
— У меня и твоего отца.
— Верно, у вас был договор, но вместе со смертью Ловкачки он перестал действовать. Немой должен вкалывать, как и все остальные. Бендер! — кивнул он стоящему справа гвардейцу. — Впиши угрёбка в список завтрашних собирателей.
Учитель почувствовал знакомые мурашки по затылку. Лицо его покраснело.
— Ты не можешь этого сделать. Твой отец…
— Мой отец мертв, — альбинос уселся поудобней. Уже знал, что выиграл эту битву, а потому легкомысленно взмахнул рукою. — В свете нашего закона, обязательства моего отца утратили силу с того мига, когда я сел на его трон.
— После его смерти ты согласился…
— Это правда. Я уступил твоим нашептываниям, но теперь я передумал. Привилегии твоего… сына… закончились.
— Не забывай, что это благодаря мне Иной сделался предводителем этого анклава, и если бы не я, ты работал бы простым ножовником или…
— Старые дела, Учитель, — оборвал его Белый. — Времена изменились. Отец с лихвой отплатил тебе за все, что ты для него сделал. Твой ублюдок жил за наш счет более восемнадцати лет. Этого достаточно…
