Тетя была одна.
— А, это ты, — сказала она, едва Сисс открыла дверь. — Хорошо, что ты пришла. Ты совсем поправилась? Я слышала, что ты заболела после этих поисков у реки.
— Теперь все хорошо. Завтра пойду в школу.
Сразу отлетели все страхи. Напротив, появилось ощущение спокойствия и уверенности. Тетя продолжала:
— Я знаю, ты не приходила из-за болезни, а вовсе не потому, что боялась или тебе было неприятно. Однако я ждала тебя.
Сисс не ответила.
Тетя помолчала, потом поднялась и села рядом.
— Может быть, ты хочешь спросить что-нибудь про Унн? — сказала она. — Пожалуйста.
— Что? — спросила Сисс. Она, сжавшись, сама ожидала вопросов.
— О чем ты прежде всего хочешь спросить?
— Ни о чем, — ответила Сисс.
— Такая это тайна? — спросила тетя. Сисс ее не поняла. Она воскликнула:
— Неужели ее скоро не найдут?
— Я каждый день надеюсь на это, но…
Что это, тетя потеряла веру? Слова ее прозвучали как-то странно.
— Хочешь заглянуть в ее комнату?
— Да.
Тетя отперла дверь в комнату Унн. Сисс быстро огляделась, желая убедиться, что тут все осталось как прежде. Зеркало, стул, кровать, альбомы на полке. Все на месте. Конечно, и времени прошло немного…
Но здесь ведь ничего нельзя трогать, подумала она. Все должно оставаться как есть до ее возвращения. Тетя сказала:
— Садись на стул.
Сисс села на стул, как в прошлый раз. Тетя присела на край кровати. Было это немного странно. У Сисс вырвалось:
— Почему Унн такая?
— А что в ней необычного? — мягко спросила тетя. Они обе следили за тем, чтобы говорить об Унн как о живой.
Сисс сказала с вызовом:
— Унн, она добрая.
— Да, а еще она была веселая — в тот вечер, правда?
— Не только веселая, — ответила Сисс, забывшись.
— Я совсем не знала Унн до того, как у неё весной умерла мать. Разумеется, я видела ее, но не знала. А ты, Сисс, знаешь ее и того меньше. Не может она быть всегда веселой, так рано потеряв мать.
— Дело не только в этом.
Сказала и вздрогнула. Не надо касаться этой опасной темы. Но поздно: что сказано, то сказано.
— А в чем же? — спросила тетя как бы невзначай.
Сисс сразу пошла на попятный.
— Нет, я ничего не знаю, она мне об этом ничего не говорила.
Boт оно опять — снова она в этом злосчастном круге, из которого ей никак не выбраться. Тетя сейчас близка к тайне Унн. Сисс разнервничалась, ее бросило в жар. То, что сказала Унн, предназначалось только ей, Сисс, а не доброй тете. Тетя стояла над ней и говорила:
— Сисс, они совсем измучили меня своими расспросами — обо всем, что касается Унн. Я знаю, что и тебя они тоже в покое не оставляли. Но тут ничего не поделаешь, им это было необходимо.
