Все было уже так давно, все ушло вдаль. Как она устала от беготни по этому странному замку. Как славно посидеть немножко, когда холод больше не мучит.
Она сидела, крепко сжав руки. Почему, она забыла. Она была в двух парах варежек.
Ей почудился звук падающих капель. Сперва не было слышно ничего, кроме мощного гула водопада, но потом донеслось явственное «кап-кап». Капли нехотя отрывались от низкого потолка и падали на растущие вверх сосульки и в лужицы — и они пели, Монотонно, непрерывно: кап-кап, кап-кап.
Что это?
Она выпрямилась, ее охватил такой страх, какого она еще не испытывала, она закричала — в ней вдруг открылся черный, глубокий источник таких криков, но она дала вырваться только одному.
Там что-то во льду! Сначала оно было бесформенным, но, пока она кричала, оно приняло очертания, засветилось словно ледяной глаз, уставилось на нее и остановило ее мысли.
Совершенно явственный глаз.
Огромный.
Глядит на нее и делается все больше.
Он внутри льда и весь светится.
Поэтому и крикнула она всего раз. Если присмотреться, то не так уж и страшно.
Мысли стали теперь проще. Мороз сковывал их по кусочкам. Огромный глаз во льду неотрывно смотрел на нее, но ничего страшного в этом не было, и она только подумала: ну что ты смотришь? Вот это я. Как-то неотчетливо подумалось то, что обычно приходит на ум в таких случаях: я ничего плохого не сделала…
Бояться нечего.
Она снова съежилась, поджав ноги, и огляделась. Глаз загорелся ярче, стало светлее.
Всего-навсего большой глаз.
Здесь большие глаза.
Но она чувствовала, что глаз смотрит на нее из своего угла, и ей пришлось поднять лицо и взглянуть в него.
Вот это я. Я была здесь все время. Я не сделала ничего плохого.
Постепенно звук падающих капель заполнил всю каморку. Каждая капля словно пела свою песню. На фоне грубого неумолчного гула водопада звонкие «кап-кап» звучали как светлая музыка. Это напомнило ей что-то давным-давно забытое и в то же время знакомое и успокаивающее.
Стало светлее.
Глаз смотрел на нее и светился еще сильнее. Но Унн отвечала смелым взглядом, пусть он разглядывает ее сколько ему угодно, она его не боится.
Больше она не мерзла. Ей было нехорошо, она была не в силах пошевельнуться, но холодно ей не было. Смутно припомнилось время, когда в замке была страшная стужа, но это в прошлом. Правда, она чувствует тяжесть и вялость, в общем-то, хорошо бы немножко вздремнуть, но этот глаз не дает ей уснуть.
Не шевелясь, она сидела у стены с поднятой головой и смотрела на светящийся лед. Свет становился все ярче, начал наполняться огнем. Между ней и глазом замелькали быстрые падающие капли, поющие свою монотонную мелодию.
