— Это у него своя машина, — сказала Унн.
Сисс нерешительно спросила:
— Где он теперь?
Унн сухо ответила:
— Не знаю. Это неважно.
— Понятно.
— Помнишь, я говорила, что никогда его не видела? Знаю только по снимкам.
Сисс кивнула. Унн прибавила:
— Если бы папу можно было найти, я, наверное, не поехала бы к тете.
— Конечно.
Они еще раз просмотрели тот альбом, где были только снимки Унн. Она всегда была красивой, подумала Сисс. Но вот и это занятие пришло к концу.
Ну а теперь?
Что-то предстояло. Это чувствовалось по тому, как Унн держит себя, от нее словно исходило обещание. Сисс все время ждала в таком напряжении, что вздрогнула, когда наконец после долгого молчания Унн обратилась к ней:
— Сисс.
Сисс снова вздрогнула.
— Да?
— Я хотела… — начала Унн и покраснела.
У Сисс уже горело лицо.
— Ну?
— Ты тогда у меня что-нибудь заметила? — спросила Унн скороговоркой, но глядя Сисс прямо в глаза.
Лицо Сисс запылало еще жарче.
— Нет!
— Я хотела тебе кое-что сказать, — снова начала Унн. Такого голоса Сисс у нее никогда не слышала.
Сисс затаила дыхание.
Пауза. Потом Унн сказала:
— Никогда никому этого не говорила.
Сисс с трудом произнесла:
— А маме своей ты бы сказала?
— Нет!
Молчание.
Сисс видела, что глаза Унн полны тревоги. Скажет ли она? Почти шепотом Сисс спросила:
— Скажешь сейчас?
Унн слегка выпрямилась.
— Нет!
— Нет так нет.
Снова молчание. Хоть бы тетя попыталась сейчас войти к ним. Сисс начала было:
— Ну а если…
— Не могу я!
Сисс не стала настаивать. Ее захлестнул вихрь догадок, но она отбросила их. Лишь растерянно спросила:
— Ты это и хотела сказать?
Унн кивнула.
— Да, только это.
Унн кивнула, словно с облегчением. Словно теперь все уже как бы осталось позади. Больше сегодня ничего не будет. Сисс тоже испытывала облегчение. Облегчение и вместе с тем чувство, будто ее снова обманули — второй раз за сегодняшний вечер. И все же пусть лучше так, чем услышать что-нибудь страшное.
Они сидели молча, будто отдыхая.
Сисс подумала: я, пожалуй, пойду.
Унн сказала:
— Не уходи, Сисс.
Снова тишина.
Но этой тишине нельзя верить, ей нельзя было верить весь вечер, как нельзя верить обманчивому штилю, когда ветер стихает лишь для того, чтобы перемениться и ударить с другой стороны. Да, ветер стих, но вот он снова подул, неожиданно и неровно:
— Сисс.
— Да?
— Я не знаю, попаду ли в рай.
Произнося эти слова, Унн отвела взгляд и уставилась в стену. Сисс бросило в жар.
— Что?
Надо уходить. Кто знает, что Унн еще скажет. Унн спросила:
— Ты разве не слышала?
