— Значит она принесла яд по чьему-то приказу, — сказал Хиро. — Но кто это был? И кто написал признание в убийстве?
— Я знаю, ты не рассматриваешь Масао в качестве подозреваемого, но он достаточно силен, чтобы подвесить тело, и спокойно мог бы подсыпать яд в чай так, чтобы Ден не увидел. У нас есть только его слова, что он сам пил чай, но он уже соврал нам чуть раньше.
— Масао дядя Дена, — сказал Хиро. — Его горе было неподдельным.
— Мне бы хотелось верить, что это всё меняет, — сказал отец Матео, — но если Масао участвует в заговоре Сабуро… или даже пытается его предотвратить… ему нужен кто-то, кто бы взял вину на себя.
Глаза иезуита распахнулись.
— Что, если Сабуро вовлек Дена в свой заговор? Масао мог убить их обоих, чтобы спасти сёгуна.
— Возможно, — сказал Хиро, — но как-то сложно, особенно учитывая, что мы даже не знаем, в чем именно состоит заговор. Сначала я предпочел бы ответить на вопросы попроще.
— Например, про женскую ревность? — поинтересовался иезуит.
— Именно.
— Вопрос также в том, кто именно из женщин. — Отец Матео потер руки о колени. — И Джун, и Нецуко обвиняют друг друга, и в словах каждой есть крупицы истины.
— Никто не видел Нецуко в сёгунате той ночью, когда умер её муж, — сказал Хиро. — Это, в совокупности с отравленным чаем, бросает подозрения на Джун. К тому же служанка солгала нам, а вот Нецуко нет.
— Мы в этом точно уверены? — спросил отец Матео. — Что, если Сабуро все-таки собирался развестись с женой и жениться на Джун, а Нецуко об этом узнала? Она могла пообещать Дену награду за то, что он убьет её мужа.
— Но это не объясняет убийство Дена, — сказал Хиро.
— Ты предполагаешь, что одно связано с другим.
— Их связывают улики, — продолжил Хиро, — и я не верю в то, что Нецуко убила Дена.
— Джун недостаточно сильна, чтобы подвесить тело, — сказал отец Матео. — Если женщина в этом и участвует, то только в сговоре с кем-то еще.
— Мне нужно еще раз поговорить с Нецуко, — сказал Хиро.
— Хотел бы я пойти с тобой.
Хиро улыбнулся.
— Нужно дать твоим укусам время затянуться.
— Если на некоторое время исключить женщин, кого, кроме Масао, мы еще подозреваем?
— Какое-то время я подозревал Хисахидэ. — Хиро рассказал про книгу с расписанием, включая признание Казу, что изменения внес сам сёгун. — Так что пока двое: Озуру и Масао.
— Есть еще один, про которого ты забыл, — сказал отец Матео.
Хиро знал, кого священник собирался назвать, и ему очень не хотелось соглашаться с иезуитом.
