Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации] | страница 57

Но в целом, оценивая старую Россию как больной организм, изживший сам себя, Уэллс не ошибался. Здоровый организм выдерживает даже самые сильные, самые бешеные внешние атаки! Новая Россия доказала это в 1941 году. Больной же организм не способен им сопротивляться. И это тоже видно на примере России — в 1917 году, в 1991 году. И оба раза за крах России оказались ответственными не сторонники коммунистической идеи, а антикоммунисты! В 1917 году это были антикоммунисты буржуазно-помешичьего, а в 1991 году — партоплазматически-интеллигентского образца…

Возвращаясь к Уэллсу, замечу, что он, вначале отрицая роль пагубных внешних сил, сразу же за этим опроверг сам себя, продолжив так:

Итак, Уэллс все же признавал, что внешние силы сыграли в крахе старой России тоже немалую роль. Причем список внешних губителей России английский писатель мог бы и расширить. Но Уэллс был, пусть и вялым, но противником революции как способа социальных преобразований, и поэтому он, хотя и обличал капитализм, плохо разбирался в социальной его «механике».

Зато в том, что такое имидж и как его создают, Уэллс разбирался, что доказывает следующий случай… Вначале его привели в школу, где все ученики поголовно знали о писателе Уэллсе, но никто не знал Мильтона, Шекспира, Диккенса, которые, как с юмором писал Уэллс, «копошились у ног… литературного колосса» Уэллса.

Тогда через три дня Уэллс неожиданно для сопровождавщего его Корнея Чуковского перекроил всю намеченную утреннюю программу и потребовал, чтобы ему немедленно показали любую школу поблизости. К его удивлению, школа была поставлена неплохо, имела большой набор наглядных пособий, химических и физических приборов и т. д.

Уэллс засвидетельствовал:

И это была уже не инсценировка типа «а вот, кстати, и рояль в кустах оказался». Когда под конец визита во вторую школу Уэллс с сыном решили «проверить необычайную популярность Герберта Уэллса среди русских подростков», то результат оказался ожидаемым: «Никто из этих детей никогда о нем не слыхал». Тем не менее Уэллс — после сбора дополнительных материалов — пришел к следующему выводу: