Также не исключено, что, имея в виду скорбный опыт Александра II Освободителя, нынешние хозяева земли русской и пядью земли не поступятся того ради, чтобы человеку было покойно и хорошо. Ведь на самом деле единственный государственный интерес заключается в том, чтобы человеку было покойно и хорошо. Исходя из него, например, обязательно нужно было бы отдать два незначащих японских острова японцам, ибо они сразу перестанут воровать у нас морепродукты и мы сообща разбогатеем на пять миллиардов долларов годовых. Но поскольку мы до сих пор живем химерами и суевериями, в нас говорит не здравый смысл, а в высшей степени отвлеченный геополитический интерес. Дескать, как это - подарить два незначащих острова японцам, а вдруг воспользуются прецедентом и что-нибудь попросят для себя Филиппины, Новая Зеландия и Тайвань?! Или: нужно положить десять тысяч русских солдат, но ни в коем случае не дать отделиться маленькой республике, желающей вернуться в VI столетие нашей эры, не то от нас захочет отделиться город Магнитогорск. И тогда беда, катастрофа и крушение всех начал.
А вот Гёте говорил: гибель отечества - это чепуха по сравнению с гибелью крестьянского двора. Он хоть и прожженный был немец, а понимал, что в грамотном государстве все должно быть подчинено интересам личности и семьи. Достаточнее будет жить человек, если его поселок городского типа станет самостоятельным государством,- значит, даешь местный суверенитет. Со здоровьем ли будет лучше, если сепаратистов прижать к ногтю,- значит, сепаратистов надо прижать к ногтю. Потому что единственное, ради чего существует государство,это чтобы человеку было покойно и хорошо. Прочих резонов нет.
То есть это по ту сторону полосатого шлагбаума прочих резонов нет, а у нас что ни глава администрации, то резон. Например, в соседней губернии один градоначальник возвел собирание пустых бутылок в ранг кустарного промысла и обложил непосильным налогом тамошних босяков.
Но мы тоже хороши: именно наше сознание настолько отравлено геополитическими химерами, что нам легче с женой расстаться, чем с островом Кунашир. Или вот в другой раз едешь к себе в деревню Устье мимо необозримых ржаных полей и думаешь: "Святые угодники! Это же сколько у нас земли! Ну ничего у нас нет, включая психическое здоровье, зато простору невпроворот".
Письмо восемнадцатое
Все-таки мы не туареги какие-нибудь, между тем внешняя жизнь в России до такой степени не устроена, что ищешь-ищешь и не находишь ответа на вопрос: а, собственно, почему?
