А в следующем году марионеточный президент Словакии Тисо отдал молодчикам Гиммлера еврейское население страны на поголовное истребление. Когда об этом «благочестивом деянии» узнали обитатели Латерана[4], папский престол был в восторге, а преподобному Тисо была вручена кардинальная шапка и присвоено звание папского камергера.
В 1939 году Гитлер распял и залил кровью католическую Польшу. Свободолюбивые поляки уходили в леса, создавали партизанские отряды, организовывали сопротивление. Как же отнесся к страданиям сынов своих «непогрешимый и блаженнейший отец», Vicarius Christi, наместник Иисуса Христа на земле? В рождественскую ночь 1940 года он обратился по радио к обращенным нацистами в рабство, но вовсе не покоренным полякам:
«Враг народов — это ненависть. Ненависть приводит к тому, что нации готовы видеть вину там, где налицо только ошибки или болезнь, требующая лечения, а не кары… Следует ненавидеть не грешника, а грех… Любовь к врагу — высший героизм».
Едва миновала неделя после предательского нападения Германии на Советский Союз, как «его святейшество» папа Пий XII выступил с торжественной речью, в которой объявлял участие фашистской Италии в войне против России «божественной миссией».
Но неизбежная кара, ожидающая гитлеризм, приближалась. «Миролюбивые» увещевания папы римского не были приняты народами, не желавшими стать рабами, пресмыкаться перед оголтелыми «завоевателями», белокурыми бестиями, пришельцами, которых иные силы натравили на Россию, как делали это на протяжении веков.
После Сталинградского сражения, когда Красная Армия ценою большой крови решительно погнала фашистский вермахт и эсэсовскую гвардию на запад, встревоженный Vicarius Christi пытается спасти Третий рейх и его главарей.
В 1943 году в Ватикан прибывает кардинал Спеллман, которого папа срочно вызвал из Нью-Йорка. Он ежедневно совещается со «светлейшим», задерживаясь в Латеране едва ли не до полуночи, а затем спешит утром к испанскому и немецкому послам. После целого ряда таких челночных консультаций кардинала Смеллмана 3 марта принимает министр иностранных дел Германии Риббентроп. Он сообщает кардиналу, что Гитлер согласен на мир, но при одном условии: второй фронт не должен быть открыт союзниками.
Пий XII в восторге. Не возражает и Уинстон Черчилль, однако Франклин Делано Рузвельт, президент США, заявляет решительный протест. Президент понимает: скоротечный мир, сохраненные человеческие жизни невыгодны Америке, которая может и не урвать для себя достойный кусок.
