— Товарищ Трепалов, четвертый сторож отправлен в больницу, без сознания. На столбе записка.
К начальнику губчека подошел узнавший его молодой милиционер, по виду ровесник убитого сторожа.
Трепалов и Ковальчук подошли и, не снимая листочка, прочитали написанное решительно и крупно: «Це вам, бiльшовiчки, сучьi дiти, подарунок вiд вiльного казацтва. Цупком».
— Цупком… — пробормотал Трепалов. — Позови-ка сюда, Григорий, самых крикливых ротозеев, пусть сами прочтут.
— Может, не стоит, Александр Максимович? Записочку тихонько снимем, может быть, и отпечатки пальцев найдем — диверсанты могут быть и из бывших уголовников, имеющихся в полицейской картотеке.
— Это не помешает, но сейчас важнее убедить людей, чье это дело.
Григорий поискал глазами в толпе, как и просил Трепалов, самых крикливых и заметных, пригласил их ознакомиться с содержанием записки. Что-то толкнуло его поманить из толпы молча глазевшего мужчину лет пятидесяти, одетого в относительно приличный жупан. Скорее всего тот привлек внимание чекиста выражением затаенного страха на заурядном лице.
Мужчина растерялся, залепетал:
— Простите, чем же я могу быть вам полезен?
— Можете. Прочтите.
Тот прочел и растерялся еще больше:
— Но я ничего не знаю о Цупкоме. Я служащий, простой служащий, шел сюда с текущей проверкой и вот…
— Мы вас ни о чем и не просим, кроме того, чтобы вы, как и все здесь стоящие, сообщили каждому вашему знакомому, чью подпись вы видели под этой наглой запиской.
— Но я ничего не знаю об этом Цупкоме… — бормотал мужчина в жупане.
— Да идите, — хмуро усмехнулся Трепалов. — А теперь, Гриша, в больницу — не узнаем ли чего-нибудь важного.
Однако едва чекисты взобрались на свою двуколку, как ее обступила возбужденная толпа.
— Куда, комиссары?!
— Небось у самих каждый день ситный со шпигом!
— Когда жить будем?
— Власть она и есть власть — себе в пузо класть!
— Спокойно, товарищи! — остановил крики Трепалов. Он встал во весь рост на двуколке, покачнулся на ней, как в лодке, выровнял свое крупное тело и с четверть минуты молчал хмуря брови и шевеля толстыми губами. — Спокойно, спокойно. Никуда мы от вас не убежим и не собираемся убегать. Но надо же найти сволочей, которые устроили это. — Он указал рукой на пожарище, а сам искал в толпе мужчину в жупане. Того не было видно, и тогда Трепалов обратился к женщине, которая стояла неподалеку: — Это та записка, которую вы видели на столбе?
Женщина кивнула головой.
— Я ее прочту, — продолжал председатель губчека, — а вы подтвердите, что так и написано.
