Врачи научили Лебедину практически ходить заново. В первые недели она просто не могла подняться, а впоследствии приходилось лечить переломы, потом разрабатывать конечности заново. Вообще, её ощущения были подобны ощущениям космонавта, долгое время пребывавшего в состоянии невесомости. Надежда Артемовна вспоминает сейчас, какой неподъёмно тяжёлой показалась ей ложка, когда она попыталась первый раз сама поднести её ко рту.
Больше всего удивляло врачей отсутствие у пациентки пролежней. Как мать, ухаживавшая за ней, умудрилась уберечь от них, одному Богу известно. Американские врачи из клиники Висконсинского университета, к примеру, поместили своего пациента, заснувшего на восемь лет после черепной травмы, на специальную кровать с воздухонадувным матрацем. Несколько месяцев назад он проснулся, и врачей особенно радовало, что им всё-таки удалось избежать этого опасного осложнения. Они же, кстати, разработали специальную схему приёма лекарственных препаратов, которая и помогла вывести пациента из состояния летаргического сна.
Может быть, необходимо было предпринять такую попытку и в отношении Лебединой?
— Наша тактика, выработанная крупными учёными в этой области, рекомендует не делать попыток искусственного пробуждения больного, а лишь поддерживать его жизнедеятельность. — Говорит заведующая кафедрой нервных болезней Днепропетровского медицинского института профессор В.Н. Миртовская. Правда, насколько мне известно, с подобным случаем нашим учёным встречаться не приходилось. Продолжительность сна — 20 лет — могла бы диктовать иную тактику. К сожалению, специалисты начали исследовать Лебедину уже после пробуждения. Мы пытались наблюдать за ней в Могилёве, но нас к больной не допустили.
Воистину верно сказал поэт: «Нельзя в России спящего будить!»
В.Н.Миртовская и её коллеги не удовлетворены тем, как был изучен этот уникальный случай. Дорого обошлась первоначальная ошибка психиатров. И хотя окончательный диагноз изменён и большинство учёных всё-таки пришли к выводу, что это был «истерический патологический сон», обоснования этого диагноза косвенные. Нет главного доказательства — результатов электроэнцефалографии мозга.
Странно, что случай этот, будучи уникальным, не получил широкой огласки в медицинском мире. (Из Москвы, из этого самого центра, который «готов исследовать любого больного» в состоянии летаргического сна, никто в Днепропетровск не приезжал, хотя о Лебединой здесь знали.) Когда В.Н. Миртовская и её коллеги решили рассказать о нём в журнале «Невропатология и психиатрия», то получили отказ, опять-таки ввиду отсутствия показаний электроэнцефалографа.
