— Твои слова грешны, — заметил Бенедикт.
Барон хмыкнул:
— Я лишь вкратце повторяю то, о чем говорил ты. И то, что стояло за сказанным. Поэтому не нужно мне говорить о грехах, монашек ты эдакий, — теперь Этвик заговорил совсем другим тоном. Вероятно, ему эта комедия уже надоела. — А ну-ка прочь с дороги!
Он тронул коня, но Бенедикт не сдвинулся с места. Тогда барон вновь натянул поводья.
— Гвиберт, — произнес он через плечо, обращаясь к свите. — Брось этого негодяя в подвал. Он раздражает меня чем дальше, тем больше.
— Хорошо, сир, — откликнулся кто-то сзади.
Несколько воинов подали своих лошадей вперед, замыкая нас с Бенедиктом в полукруг. Королевский рыцарь по-прежнему стоял без движения и лишь угрюмо наблюдал происходящее. Во мне снова зашевелилась странная жалость к этому человеку, который вполне мог бы убить меня пару дней назад. Он был не таким уж плохим парнем.
Кажется, наступило время что-то предпринимать.
— Постойте!
Мой голос прозвучал даже лучше, чем ожидалось. Воины застыли, Этвик вопросительно посмотрел на меня. Пришлось напомнить:
— Вы так и не спросили, что думаю по этому поводу я.
— И что же? — барон был весьма удивлен.
— Мне очень не хотелось бы показаться неблагодарным, — начал я негромко, — однако что-то внутри меня требует уступить этому человеку.
Теперь удивился и Бенедикт. Он впервые за все время разговора перевел взгляд на меня. И этот взгляд был озадаченным.
Я обратился к Этвику:
— Ты очень проницательно подметил всякие мелочи по поводу моего похищения. Думается, король действительно в отчаянии из-за своей дочери. Я нужен ему как знахарь, а не как колдун. Его методы заслуживают всякого порицания, и если бы речь шла о его собственном здоровье, мы бы оставили всё как есть. Но страдает ребенок.
— Виктор заслужил это, — отрезал барон. Ему явно не нравились мои высказывания. Он ожидал чего-то другого.
— Зато не заслужила его дочь, — спокойно продолжил я.
— Так его наказал сам Бог.
— Бог творит добро руками своих созданий. Преступление оставаться в стороне, когда можешь сделать добро. Это значит, что Бог вложил в твои руки шанс, а ты им не воспользовался. Наказание или спасение в нашем мире всегда приходит от людей.
Недовольство Этвика, казалось, можно было пощупать. Однако он нашел в себе силы говорить учтиво и даже улыбнуться:
— Это звучит, как проповедь святого. Клянусь бородой деда, теперь я понимаю, почему мой друг философ переодевался калекой!
Королевский рыцарь следил за нами с выражением крайнего недоверия на лице. По-моему, он начал серьезно подозревать, что по-прежнему спит.
