Общеизвестно, что наша галактика населена исключительно людьми. В общей сложности встречаются пять рас, однако различия несущественны. Мы являемся одним биологическим видом и можем скрещиваться между собой. Многие ученые до сих пор ломают голову над этой проблемой: как на огромном количестве разных планет могли возникнуть одинаковые жизненные формы? Объяснить подобное действительно сложно. А если предположить, что человечество есть нечто большее, чем сумма составляющих его индивидов? Что оно формирует в некоторой степени не только себя, но и окружающий мир? И что, наконец, оно является одним целым с окружающим миром?
— Эту простую мысль почему-то понять труднее всего, — даже в темноте было видно, что мой собеседник улыбается. — Мы являемся частью мира, а мир — частью нас. Становимся лучше мы — улучшается мир. Вроде бы доступно и ясно, правда? А вот сейчас послушай об открытии, которое заставило меня снова пересмотреть этот древнейший тезис.
Я скептически хмыкнул: ну-ну!
— Ты уже знаешь о нашей экспедиции к Андромеде, — теперь голос Клода звучал без намека на улыбку, серьезно. — И я сказал, что есть все основания предполагать наличие разумной расы. Но это не будут люди.
— Почему же? — не смог удержаться от вопроса я.
— В галактике Андромеды попросту действуют другие физические законы, — снова-таки абсолютно серьезно ответил «бог». — К примеру, скорость света в вакууме, принятая у нас за константу, там почти в полтора раза выше.
Это утверждение заставило меня поперхнуться. Как выше? А единые физические законы для Вселенной?
— Но если во Вселенной такой бардак, то мы не сможем по ней путешествовать. Во-первых, наши корабли прыгают в пространстве согласно вполне определенным законам. Если законы другие, то прыжок будет невозможен. Во-вторых, наши тела просто не выдержат совершенно чуждого окружения, потому что тоже подчиняются физике… нашей физике. Этого просто не может быть!
На ладони правой руки Клода вдруг зажегся маленький огонек. Затем он слетел на землю, поднялся в воздух и, разгоревшись ярче, повис в метре над нашими головами. Теперь я отчетливо видел лицо своего собеседника. Он улыбался:
— Этого тоже не может быть. Однако признай, что путешествовать по Вселенной мы и так не в состоянии. Скорости наших кораблей слишком малы. Беспокоиться не о чем: до сих пор мы ничего не теряем.
— Угу, — согласился я нехотя. — Но наши наблюдения всегда подтверждали, что во Вселенной единые законы. Возьмем первое попавшееся. Например, эффект гравитационного отклонения световых волн — то, о чем говорил еще Эйнштейн, и что подтвердилось практическими исследованиями в его же времена
