не рассказывал о подземельях и уж тем более никого туда не водил.
Джеймс пробыл у них все лето 1944 года, а потом, ближе к концу года уехал, так никогда и не вернувшись. Льюису казалось, что это случилось в ноябре или декабре, но, возможно, он и ошибался. Его мать некоторое время беспокоилась, но нельзя сказать, чтобы она не находила себе места.
— Наверное, уехал куда-нибудь за границу, — говорила она. — Ему всегда хотелось. Ни слова благодарности! И это после того, как он множество раз гостил здесь!
Чарли Ньюмен заявил в полицию о пропаже шурина, но те не захотели начать розыск. Разве можно, сказали ему, считать пропавшим молодого человека в возрасте двадцати пяти лет, абсолютно здорового и в здравом рассудке? Скорее всего он уехал по собственному желанию. Чарли сказал, что Джеймс, наверное, сожительствовал с какой-нибудь девчонкой — как обычно любила выражаться его супруга, чтобы не слишком травмировать детскую психику. Но все равно у дяди была какая-то тайна. Льюис чувствовал, что что-то здесь не так, что он чего-то не понимает. Он дал себе обещание никому об этом не рассказывать до поры до времени. И продержал рот на замке целых тридцать лет, пока как-то раз не рассказал своей Джо.
Тогда он был всего лишь ребенком. Он знал кое-что о рождении детей, потому что Норман Бэчелор рассказывал всем о том, что родился прямо на кухонном столе, о том, как было больно его матери. Но он ничего не знал о том, как Норман очутился внутри у миссис Бэчелор. Многие годы он не задумывался над тем, что видел в бомбоубежище.
— Я читала об этом книгу, — сказала Джо. — Ну, о чем-то подобном. Кажется, «Сводник». И еще есть фильм. Там мальчик становится свидетелем сексуальных сношений одной парочки, только не знает, что это такое.
— Совсем как я.
— А что именно ты видел?
Однажды днем он спустился в бомбоубежище, чтобы забрать оставленную там книгу. Должно быть, это было в разгар летних каникул, потому что он точно помнит, что в школу не ходил. А ночью по радио предупреждали о предстоящем воздушном налете. Налет, правда, был недолгим, но они об этом не знали, и поэтому, когда все отправились в убежище, Льюис захватил с собой книгу.
Так вот в бомбоубежище было темно, но через решетку в двери он заметил горящую свечу. Он слегка приоткрыл дверь и увидел двух человек на нижней койке. Женщина лежала на спине, а мужчина — сверху, он двигался вверх и вниз, но ей, судя по всему, не было больно. Этот мужчина был его дядей Джеймсом. Лица женщины он не видел, и ему показалось, что его они тоже не заметили. Он отступил назад. В голове возникло странное ощущение, что он увидел то, чего не должен был видеть. И услышал то, что не должен был слышать, — какие-то вздохи, издаваемые женщиной. Но это явно не были сдавленные крики боли…
