Иногда он задавался вопросом, что сама миссис Бейли думает об этом его желании сохранить спальню Вивьен именно в том виде, в котором она была при ее жизни. Хотя на самом деле ему было все равно. Уже несколько лет он считал себя слишком старым человеком, чтобы беспокоиться о том, какое впечатление производят на других людей он и его привычки. Какое это имело значение? В своем возрасте он мог поступать так, как ему вздумается. Его дети, по-видимому, считали, что он впал в старческий маразм, но они почти не бывали здесь, а когда заезжали, то никогда не поднимались на второй этаж. О своем отце он не вспоминал.
Колина Квелла мало интересовали сами люди: что они могли подумать, как могли бы поступить в будущем. Если бы у него сформировалось какое-нибудь мнение о тех, кто собрался в тот вечер в гостиной у Джорджа и Морин Бэчелор, то в нем прежде всего присутствовало бы удивление по поводу того, что они прожили так долго и, очевидно (за исключением Джорджа), без каких-либо серьезных недугов и болезней.
Квелл возобновил свое расследование, сосредоточившись сугубо на фактах, и через неделю после своего визита в Лоутон уже получил различные сведения по поводу возраста и происхождения злополучных кистей рук.
То, что одна рука принадлежала женщине, а другая — мужчине, он и так уже знал. Женщине, судя по всему, было под тридцать, а мужчине — на несколько лет меньше. Умерли они не там, где были найдены кисти, а несколько дальше, возможно, шагах в ста. Это было установлено после анализа почвы, в которой обнаружили жестяную коробку: это была глина, а не обычная земля с песком и перегноем. Подтвердилось предположение Квелла о том, что изначально кисти рук были спрятаны в тех самых «водоводах», о которых вспоминали старики. Это, конечно, ничего не доказывало, просто делало его догадку более правдоподобной.
Когда он прочитал отчет еще раз — и на дисплее, и в распечатке, — то в голову полезли те же мысли, что и в самом начале, когда ему поручили чертово расследование: кому теперь, черт возьми, это нужно?! Люди убиты почти семьдесят лет назад. Кто-то, кто тоже давно умер, убил их, а потом по каким-то невообразимым причинам отрезал кисти рук и положил их в коробку из-под печенья. Квелл был потрясен не самим фактом изуверства, ведь за время службы в уголовной полиции он успел повидать и не такое, а прежде всего тратой денег налогоплательщиков на никчемное расследование. Если ничего не удастся обнаружить, то что ж, как говорится, тем лучше. А если после многих месяцев кропотливого расследования он все-таки выяснит, кто убийца? Квелл тут же вспомнил одну фразу из латыни:
