Причал кончился, но никакого острова впереди не виделось.
— А почему только после острова?
— Ночью по озеру за сто верст слышно, когда ветра нет… Вода-то скользкая, вот по ней звуки и бегают, — неожиданно тихо рассмеялся Егор. — А город рядом, — продолжал он, — людишек легко разбудить… А зачем их будить?
— Запрещают, что ли? — резко спросил Андрей.
Непривычность ощущений, холод и тьма — все угнетало его, да и сам Егор раздражал, пожалуй, более всего замедленностью речи, будто говорит человек сам с собой.
Но Седов не ответил.
— А где остров? — спросил Андрей, молчать ему было невмоготу.
— Там.
Егор неопределенно кивнул куда-то вперед, где нельзя было различить не только сам остров, но даже гладь черной воды: там впереди, куда не доставал свет береговой лампочки, вода не отблескивала.
Андрей не долго сидел молча. Опять заворочался:
— А почему мы только вдвоем?
Ему казалось, что он умело скрывает неприязнь и невесть откуда взявшуюся обиду естественностью и незаинтересованностью голоса, эдакой нейтральностью — «просто спрашиваю!»
— А кто тебе нужен? — не сразу ответил Седов.
— Вообще… — неопределенно протянул Андрей.
— В театре мало охотников. Да и много людей на охоте — плохо… Суеты много…
Он бросил весла, лодка скользила по инерции, сам опять закурил, минуты две спустя закончил:
— Вдвоем спокойнее.
— Так одному — совсем хорошо… — съязвил Рык.
— Плохо, — коротко ответил охотник и пояснил: — Одному плохо — помочь некому, если что…
Тихая, вальяжная охота в Подмосковье не сулила опасностей, и воспоминания не подсказывали Андрею, что значит «помочь, если что…»
Егор определенно не нравился Рыку, но он себя успокаивал тем, что на охоте вовсе не обязательно дружески общаться: приличная дистанция, побольше ружейного выстрела, даже необходима.
Наконец Седов убрал весла в лодку, положив их вдоль бортов, намотал на макушку мотора кожаный ремешок, дернул его, мотор сразу завелся, и лодка пошла, переваливаясь с боку на бок, как тяжелая гусыня, пока не успокоилась на скорости, выровнялась и заскользила в темный простор ночи и неба.
— Озеро большое? — поинтересовался Андрей.
— Порядочное…
Егор говорил медленно, с большими паузами, но странным образом эти паузы делали каждое его слово весомее, будто возвращали ему первоначальный объемный смысл, стершийся в нашей скороговорной современной речи.
Не поясняя ничего, он продолжал говорить спустя минуту, а то и две, с того слова, где остановился.
— Километров пятнадцать. Оно соединено протокой с другим — Таватуй. Озеро Ветров. Серьезное. Туда путь держим.
