Всем доставалось поровну, и я не был обделен.
Наш комик Михаил Семенович Мусин, скажем, после выездного концерта вызывал меня к себе, и я, окруженный сотоварищами, возникал в дверях их гримерной.
— Дорогой мой! — торжественно обращался он ко мне. Кстати, извини меня, мой читатель, это от него я перенял привычку даже к посторонним обращаться «дорогой мой», как бы определяя вежливую, но предельную по недосягаемости грань близости.
— Весь внимание, Михаил Семеныч!
Он прищуривал на меня свои выпуклые глаза:
— Вы посмотрите на него, он «весь внимание»! Почему ты вчера на концерте не мог похвастать этим?
— А в чем дело, Михаил Семеныч?
— Он спрашивает! — изумлялся толстый Михаил Семеныч, легко, вместе со стулом, поворачиваясь ко мне. — Он спрашивает, в чем дело! Это я спрашиваю, в чем дело! Вчера на концерте ты так изуродовал мой титул, что мне стыдно было появляться на сцене… Если бы я знал это заранее, мне было бы стыдно родиться на свет…
— Трудно выговаривать, — оправдывался я. — Вы же заслуженный артист Удмур… Удмурд… Удмуртской республики…
— Не трудись! — гневно обрывал меня комик. — Не трудись выговаривать! С твоей дикцией, с твоими голосовыми данными тебя только в насмешку можно было брать в театр… Ты не выговариваешь все сорок букв русского алфавита…
— Их меньше, — робко возразил я.
— У тебя! Я и говорю, что ты не выговариваешь и половины…
— Что же мне делать?
— Ничего! — благосклонно заканчивает он, — на следующем концерте назови меня… просто заслуженным артистом республики, я не обижусь…
Громче всех смеялся Павел Андреевич, давний приятель Мусина, он знал, как страстно мечтает комик стать заслуженным артистом РСФСР!
Включаясь в эти забавы, на следующем концерте я объявляю Мусина… Народным артистом республики. «Михсём» — так мы тоже звали старших — сиял, был счастлив, трижды бисировал и готов был не уходить со сцены. В последнем номере он работал с Павлом Андреевичем, и тот обещал еще раз повторить публике его высокое звание.
Я объявил Павла Андреевича. Публика зааплодировала. Он вышел и, широко улыбаясь в кулисы, сказал:
— Я рад представить вам еще раз в этом концерте моего друга Мусина Михаила Семеновича, народного артиста… Удмуртской АССР!
Мусин вышел на сцену пунцовый.
— Паша! — сказал он, выйдя со сцены после номера, — месть моя будет ужасна! Это говорю я, твой друг, маленький заслуженный артист Удмуртской…
И начал готовить свою месть.
Каждый свой выход на сцену комик предварял либо громким смехом за кулисами, либо нарочитым покашливанием. Публика узнавала голос любимца и начинала аплодировать еще до его выхода, а он терпеливо ждал, снова покашливал и гордо смотрел на нас: кого еще так встречают?
