Работа была изнурительной, руки мерзли от ледяных брызг — вместительная, но легкая на воде, плоскодонка требовала мгновенного прикосновения руки, чтобы направить ее нужным путем. Андрей видел, как трудно Егору. Прокричал, что сменит его на моторе.
Егор отрицательно покачал головой.
Было странное ощущение тишины. Не слышалось завывания ветра — тяжелый мокрый снег гасил все звуки. Только плюхалась вода под днищем, и по брезенту, как горохом, хлестало струями то ли снега, то ли дождя. Так же глухо они били по ватникам и мокрым шапкам.
Видя, как Андрей пытается согреть руки, то засовывая их за пазуху, то пытаясь сесть на них, Егор прокричал ему что-то…
Андрей не расслышал.
Знаками Егор показал ему, что надо сунуть руки в воду.
На удивление — в воде рукам было теплее, но стоило их вынуть из воды, как ломящий холод крутил суставы, кисти немели, и все выворачивало болью.
Потом Андрей не смог вспомнить: было ли ему страшно? Не потому, что хитрил или стеснялся признаться в естественном чувстве — страхе! — нет! Он запомнил надолго — потом! — только детали.
Он вдруг замер, увидев, будто впервые, очки на глазах Егора! Он же слепой! Очки залиты водой! Как он увидит, куда им плыть?!
Андрей не знал, что глаза им не могут помочь, поможет только направление ветра, которое Егор знал отлично, а для этого не нужно зрение, в этой круговерти оно бесполезно. Благоприятное в уральских ветрах, как узнал позднее Андрей, только то, что они дуют с завидной точностью в одних и тех же направлениях, в одно и то же время года, и тот, кто знает их характер, может на него положиться. Только надо знать!
Было так холодно, что зубы слышно стучали, и сдержать эту дрожь не было сил. Безучастность угнетала и, чтобы хоть что-то делать, а не сидеть сложа руки, Андрей стал ладонями вычерпывать воду, набиравшуюся в лодку.
Седов увидел это и показал рукой куда-то в борт, рядом с Андреем. Тот пошарил рукой под брезентом и наткнулся на самодельное, из большой консервной банки, ведро.
Страх, возможно, и оглушил бы Андрея, но он с надеждой глядел, как Седов беспрерывно водит из стороны в сторону мотор, привычно стряхивает ладонью воду со стекол, стучит кулаком свободной руки по согнутым в одном положении коленям, стучит по плечам, тоже немеющим, — корма не шире человеческого зада, не очень повертишься! — во всех его движениях была уверенность и даже покой.
Подражая старшему, Андрей стал разминать свои колени и плечи и вновь вычерпывать воду.
