Треск горящих поленьев заполнял тишину, скрывая мое порывистое и частое дыхание. Теплый ночной ветер трепал прозрачные шторы на окнах, которые отбрасывали на пол танцующие тени. Мои колени дрожали, а голова кружилась от волнения.
Джахан стоял, не шевелясь, и смотрел сквозь распахнутые двери террасы на ночное небо.
Четкая и ровная линия его черных волос на шее притягивала взгляд. Я забыла, что должна опустить голову и склониться в ожидании, когда на меня обратят внимание, и просто таращилась на его шею, мечтая ощутить губами вкус теплой кожи в этом месте.
Мое колотящееся сердце подпрыгивало внутри с такой силой, что поднимало вверх тяжелую грудь.
Чем дольше мы так стояли – тем больше я нервничала. Напрочь забыв все, чему меня учили, я решила нарушить тишину.
– Джахан! – позвала я его нетерпеливым полушепотом.
Он резко обернулся и замер на месте, пронзая меня недоуменным, почти шокированным взглядом. Его синие, глубокие, как колодцы, глаза с тонкой нитью серебра по краю радужки гипнотизировали и вызывали приятную дрожь.
– Подойди, хатун, – сказал он тихо, едва уловимо, но так твердо, что ослушаться было невозможно.
Я сглотнула образовавшийся в горле комок и подошла к нему практически вплотную. Он был так ошарашен моей наглостью, что даже и не подумал подать мне для поцелуя руку, на среднем пальце которой сверкал огнями массивный золотой перстень с черным алмазом грубой огранки.
– Откуда ты такая? – он вопросительно изогнул свои широкие густые брови, словно нарисованные размашистыми мазками художника, и аккуратно коснулся тремя пальцами моего подбородка.
И вновь я чуть не начала свой печальный рассказ о России-матушке, Краснодаре и неудавшемся отдыхе, но вовремя спохватилась, припомнив сцену из любимого сериала про землячку Хюррем, покорившую сердце османского султана.
«Что она лепетала ему в той серии? – Я изо всех сил старалась воспроизвести в памяти нужный диалог. – Я из пены морской лишь для тебя вышла?
Что ж, немного перефразируем».
– Я средь дюн песчаных только для тебя появилась и на крыльях бури во дворец прилетела – в сердце твоем хочу поселиться.
Мои щеки залила краска, а на лице падишаха появилась удовлетворенная улыбка. Лесть пришлась ему по вкусу, и я сразу почувствовала себя уверенней.
– Вот как?! – он отпустил мой подбородок и отошел на несколько шагов. – И как же зовут тебя, дочь пустыни?
