Я оказалась сыта им по горло в первый же вечер и, когда мы остались с Луизой одни, принялась жестоко высмеивать его. Но именно тогда впервые увидела ее, мягко говоря, странную реакцию.
Нет, она не обозлилась на меня. Но на ее лице появилось выражение отчуждения и упрямства. Я не в состоянии описать его более точно, не буду даже пытаться. Но мне так и не удалось понять этого. Он стал единственным человеком, в разговорах о котором мы никогда не были до конца откровенны. А ведь она была всегда откровенна с подругой, давно и хорошо ей знакомой, с кем вместе работала не первый год.
– Ты же не всерьез собралась за него замуж, Утенок? – спросила я, не выдержав. Мне потребовалось некоторое время, чтобы выйти из удивленного оцепенения.
– А разве он тебе не понравился?
Она всего лишь задала мне вопрос, но в нем звучала немая мольба. У Луизы всегда была эта удивительная способность произносить обычные слова, которые невольно заставляли тебя почувствовать, насколько они важны для подруги.
– В некотором смысле понравился, – осторожно ответила я, не желая задеть ее чувств. – Но ты же не выйдешь за него замуж? Он хотя бы богат?
– У него ни гроша за душой, – заявила она вполне довольным и совершенно небрежным тоном.
Я была тогда очень молодой и еще не накопила необходимого жизненного опыта, а потому выложила ей все, что думала по этому поводу.
Она накричала на меня, а утром, когда я захотела с Луизой увидеться, велела прислуге сказать, что хозяйки нет дома. Так мы впервые с ней поссорились. В следующий раз мы встретились только через продолжительное время. Это случилось как раз после ее сногсшибательного успеха в Оксфорде, где она блистала в шоу «Когда папа приносит домой цветы вместе с молоком». Мы выпили вместе, и Луиза сообщила мне о своем замужестве.
Я выразила сожаление о том, что наговорила в прошлый раз о Фрэнке: в конце концов, если мужчина женится на твоей подруге, он уже становится значимой фигурой. Луиза снова заметно потеплела ко мне, и я почувствовала, что все сложилось не так плохо, как ожидалось. У меня не было тогда работы. Я пришла на ее второе представление, а потом встретилась с ним в ее гримерной.
Фрэнк был омерзителен.
Даже намного позже, когда он состарился, а я уже знала его как облупленного, мне никогда не доводилось испытывать к нему такого отвращения, как при первой встрече после их свадьбы. Фрэнк считал ее успех свой заслугой, отзывался о ней так, словно он сумел создать талантливую актрису из ничего, хвастливо демонстрировал перстень с крупным бриллиантом и продолжал раздуваться от самомнения, пока не довел всех присутствовавших до тошноты. А ведь в комнате собралась целая толпа из ее старых и нескольких новых друзей, большинство из которых были весьма интеллигентными людьми. Они проявляли доброту к нему только ради Луизы, но он принимал все за чистую монету, за подлинное отношение к себе самому, и хотя вечеринка получилась достаточно веселой, я впервые увидела Луизу в том положении, из которого она не смогла потом выбраться.
