Однако, по моему мнению, Марджери Аллингем не учла один крайне важный для дела фактор – личность Луизы Лестер. Уж она-то точно знала, что ее муж и Хокинз не ладят между собой, но Луиза очень любила своего мужа, каким бы негодяем и паразитом он ни был.
Она могла даже не подозревать всей правды. Казалось бы, достаточно было бы непонимания с ее стороны, как такое могло произойти и каким образом события могли вписываться в известные ей отношения между Хокинз и ее супругом. Ей стоило поделиться с полицией хотя бы половиной своих сомнений. А уж детективы сумели бы найти версии, о которых сама Луиза не смела даже подумать, хотя многое должна была бы инстинктивно понимать.
Маргарет Хокинз написала свою исповедь в тот самый день, «когда Луизе нужно было отправляться в Манчестер», но утром «она лежала, сунув голову в духовку газовой плиты, навечно заснув для всего мира».
На этом и заканчивается история, описанная Марджери Аллингем. Но, как мы все понимаем, между беллетристикой и подлинной жизнью есть огромная разница. В реальности редко все складывается так легко и для преступника, и для детектива из полиции. Литературное произведение укладывается в предначертанные автором рамки, а жизненные ситуации в них не втиснешь, они не остаются в заранее отведенных им пределах.
Если предположить, что подобный инцидент действительно имел место, то дело так просто не закончилось бы.
Хокинз пришлось бы снова иметь дело с полицией не только потому, что в ее пансионе покончила с собой Луиза. Скорее всего, прежде чем пустить газ, старая актриса написала бы и отправила записку, уведомляя полицию, что гибель Спрингера стала, возможно, результатом не несчастного случая, а убийства.
Луиза могла даже не поставить свою подпись в силу слабости характера, устыдившись подозрений в отношении лучшей подруги. А ведь все анонимные письма такого рода непременно принимаются во внимание и становятся поводами для расследования. Сотни анонимок, как правило, бесполезны, но их обязательно проверяют. Потому что хотя бы в одной из них может вдруг обнаружиться действительно ценная информация. И если вскроется, что послание написано рукой Луизы, то положение преступницы станет очень шатким.
Ситуация коренным образом изменится. Прежде Хокинз имела возможность излагать более или менее убедительную версию, без труда отвечая даже на самые сложные вопросы, потому что не находилась под подозрением. Она была уверена, что ей все сойдет с рук, чувствовала собственное превосходство над офицерами полиции, которые так легко позволяли водить себя за нос. Все шло в соответствии с ее планом. Но теперь схема нарушается. Хокинз противостоят детективы, не склонные больше доверять каждому ее слову, подозрительно относившиеся к ее показаниям.
