Я непременно внимательно ознакомился бы с содержимым пресловутого черного чемодана, принадлежавшего майору. Убийца по каким-то причинам ни разу не задумался, что в багаже гостя могло находиться нечто, прямо связывавшее его с собственной жертвой.
Признаю, нам ничего не известно о том компромате, с помощью которого Скаллион полностью держал в руках своего так называемого кузена. Но для того, чтобы угрозы публичного разоблачения имели по-настоящему действенный эффект, не могло не существовать неких материальных подтверждений совершенной героем рассказа «промашки», как предпочитает называть ее он сам. Ничем не подкрепленные слова майора, учитывая к тому же известные особенности его личности, едва ли произвели бы необходимое впечатление. А потому он либо сам владел какими-то материалами, либо знал, где уличающие документы можно оперативно раздобыть.
Второй вариант представляется мне более вероятным. Но и в таком случае среди личных вещей майора могла быть краткая записка на данную тему. Даже если ее не было в чемодане, изучение имущества умершего майора многое поведало бы мне о его характере и облегчило изыскание фактов, имевших отношение к истории его прошлой жизни.
Я выяснил бы, например, что майор был человеком низким и порочным, то есть персоной, которую ни один мужчина, столь горячо любивший свою жену, и близко не подпустил бы к порогу собственного дома. Поневоле напрашивался вывод: майор каким-то образом получил власть над своим «кузеном».
Я только укрепился бы в своем мнении, узнав, как много денег потратил на майора наш герой в течение нескольких последних лет. Нам же прямо сообщают, что материальное положение убийцы терпело «ощутимый урон, наносимый шантажистом». А есть еще упоминания о непомерных требованиях, выдвигавшихся майором, который желал заполучить то пони, то скаковую лошадь.
По опыту знаю, что выплаты Скаллиону немалых средств – или по крайней мере их части – не составило бы труда отследить. Наверняка остались документальные подтверждения того, как из героя мистера Торндайка безжалостно и обильно выкачивались деньги, что совпадало по времени с появлением определенных сумм неясного происхождения на банковских счетах его «кузена».
Кроме того, сам Скаллион не относился к числу людей, умевших крепко держать язык за зубами. Разве не мог он разбавлять «лживые россказни» намеками на свои реальные отношения с мнимым родственником?
Впрочем, едва ли он стал бы болтать об этом в деревенской гостинице. Но ведь наше расследование распространится далеко за пределы этого места, а кто-то из знакомых майора в том же Лондоне вполне мог знать о причине власти этого человека над своим будущим убийцей.
