Перед тем, как уехать в Афганистан, Карим заглянул к брату. Молча сунул толстую пачку зеленых купюр.
— Не возьму! — отшатнулся брат. — На этих деньгах — кровь!
— Кровь, — согласился Карим. — Но это кровь моих детей. И они хотят, чтобы мои племянники не голодали.
Брат молча склонил голову.
— Меня наверняка будут искать, придут к тебе, — продолжил Карим. — Скажи им, что меня убили в горах при обстреле. На кусочки снарядом разнесло, хоронить было нечего.
— Они не поверят, — возразил брат. — И придут снова.
— Не придут. Я не буду больше сюда ходить. Ты видишь меня в последний раз. Так что для тебя я тоже умер.
Он обнял брата и исчез в темноте…
2.
В стороне послышался шорох, и Мумит поднял голову. Девчонка сидела, отбросив в сторону одеяло, выразительно протягивая к нему скованные стальными браслетами руки. Левая кисть обмотана грязным бинтом.
Мумит встал, достал из кармана ключ и расстегнул браслеты. Затем снял их и с лодыжек пленной. Девчонка встала и, неуверенно ступая, отошла в сторонку. Пока она, присев, делала свои дела, Мумит стоял, не спуская с нее глаз. От такой можно ждать всего.
Когда Юсеф, перетянув левый мизинец девчонки шнурком, в одно мгновение снес ножом две верхние фаланги, она не упала в обморок. Тоненько ойкнула. Две крупные капли выкатились из ее глаз. Но тут же она закусила губу и молчала все время, пока Юсеф неуклюже бинтовал ей руку. А затем с ненавистью сказала прямо в объектив видеокамеры:
— Папа все равно вас убьет! Всех!..
Мумиту пришлось стирать эти кадры перед отправкой. Это вполне мог сделать и человек Хасана, но Мумит не хотел, чтобы Хасан видел. Если его людей впечатлило…
Девчонка вернулась назад, и он снова сковал ей руки и ноги. Достал из рюкзака пачку печенья, молча бросил ей на колени. Поставил рядом кружку с водой: хочешь умывайся, хочешь — пей. До вечера все равно ничего не получишь. За водой надо ходить к роднику, не близко. И ночью — чтобы не заметили.
Он взял опустевшую банку консервов, подобрал остатки галетой. Твердое тесто плохо впитывало мясной сок. Хлебом было бы лучше. Но хлеба они не видели давно. А мужчина должен есть мясо…
* * *
— Ты должен взять другое имя! — сказал ему командир школы моджахедов в Афганистане, знакомясь с новичками. — Абд-аль-Карим (великодушный) тебе не подходит.
— Пусть будет Абд-аль-Мумит (убивающий), — предложил Карим.
Командир внимательно посмотрел на него.
— Может, лучше Абд-аль-Мунтаким (мстящий)?
— Я не буду им мстить, — хмуро ответил Карим, — я буду их убивать…
