Оказывается, партия арфы давно закончилась. Теперь гремят литавры, звякают тарелки (не забыть бы купить три десертных тарелочки!), поют трубы. Озорной марш. Марш для тех, кому везет, кто не теряет номерков.
А мне почему-то во всем и всегда не везет. Ключ — черт с ним. Но ворчание начальника отдела по утрам… «Вы, товарищ начальник, у других соломинку видите, а у себя — и бревна не замечаете! Говорю это вам в глаза! (Я не я буду, если завтра же не скажу этого!) Не шепчусь по углам, подобно вашим подхалимам!» — «Как вы говорите с начальством, товарищ Жилинскайте? Что за тон? Как вы смеете клеветать на своих товарищей?» — «Товарищ начальник (я держусь спокойно, как айсберг, а начальник дергается, словно блоха), рыбка тухнет откуда?» — «Вот что, товарищ Жилинскайте, другие получают вдвое меньшую зарплату, а работают вдвое больше! Выбирайте: по своему желанию или…» — «Только по своему! Мне такая аракчеевщина…»
Бум! Бум! Бум!
Дирижер раскланивается, в зале овация. Аплодирует лысина, хлопают профили. И я бью ладонью о ладонь. Хлопаем долго. Когда аплодисменты стихают, слышится еще несколько хлопков. Моих.
Наконец я в раздевалке. Вынимаю из кармана номерок. Подходит знакомая.
— Ну как? — спрашивает.
— Виртуозно, — отвечаю. — Только флейта… четвертая флейта немножко фальшивила.
— Да, — с уважением глядя на меня, соглашается она, — четвертая флейта действительно…
Недавно любители поэзии получили хороший подарок: вышел из печати новый сборник стихов поэта Юргиса Бубенчикаса «Увядшие бутоны». Чтобы как можно глубже и детальнее проанализировать книгу, помочь читателям разобраться в ее художественных достоинствах и дать автору четкие ориентиры на будущее, редакция публикует два мнения известных критиков о вышеупомянутом сборнике.
Йонас Чивас
ПРОСТО И СВЕЖО
Ни в названии сборника «Увядшие бутоны», ни в самом сборнике не следует искать сложного отношения поэта к окружающей действительности. Впрочем, автор и не ставит перед собой такой задачи. Он, как певчая птичка, жаждет лишь воспеть то, что молодо, что растет, распускается, и вместе с тем погрустить о том, что вянет, стареет и никогда уже заново не расцветет… Лирический герой поэта с открытым сердцем принимает нынешний день, радуется тому, что «цветок наконец распустил лепестки», и горюет, что «ветер срывает последний листок». Это традиционная, испытанная дорога нашей поэзии: наивными глазами дитяти природы взирать на окружающий мир и воспевать его — звонко, незатейливо, не оперируя хитрыми формами и не закручивая в путаный клубок нить мысли. Быть может, взыскательный читатель и не найдет в «Увядших бутонах» изобретательного ритмического рисунка или острых философских коллизий, зато сколько непосредственности, добротной, подлинной, невыдуманной непосредственности и незатейливой простоты, по которой все мы так истосковались, обнаружит он в строках поэта:
