И словно в ответ между деревьев, невысоко над землей, засветился желтый огонек, медленно плывущий к ней. Она не могла рассмотреть в окружавшей его темноте, что это за огонек и откуда он, но по цвету и колыханию догадалась, что это керосиновый фонарь, а с таким фонарем хулиганы обычно не ходят, поэтому она не двинулась с места и вскоре услышала шаги по сухой листве. Когда огонек приблизился к противоположному берегу пруда, тот, кто его нес, остановился, затем приветливо окликнул через пруд:
— Кто там на мостках? — Это был голос Сэмми Рентома.
— Всего-навсего Розакок, Сэмми.
— Добрый вечер, мисс Роза. Сейчас приду к вам.
Он обогнул пруд и, подойдя к ней, опустил фонарь на мостки. Теплый свет скользнул по дулу его ружья.
— Что вы хотите выудить так поздно?
— Да ничего. Просто шла по дороге, слышу, цесарки переполошились, ну и пришла посмотреть, что там такое.
— Да, мэм. Вот и я то же самое. Мисс Марина услышала их из дома и послала меня сюда, говорит, наверно, ястреб.
— И я так подумала.
— Нет, мэм. Ястребы сейчас уже спят. Не знаю, с чего они, дуры, разорались. Наверно, от старости, так я думаю.
— Как мистер Айзек, Сэмми?
— Не очень-то, мисс Роза. Похоже, он уже умом тронулся. Бормочет про себя невесть что и почти не узнает ни меня, ни мисс Марину.
— Как, по-твоему, сможет он приехать в воскресенье на рождественское представление в церкви?
— Да, мэм. Если доживет.
— Ему хотят преподнести подарок.
— Да, мэм. А какой подарок?
— Кажется, кресло-каталку.
— Пока есть Сэмми, никакой каталки ему не нужно.
— Знаю, но Мэйси Гаптон вроде бы уже купил.
— Да, мэм. Что ж, мы приедем, если будет на то божья воля. — И, подумав, он спросил: — А вы участвуете в представлении, мисс Роза?
— Я — нет.
— Я вас помню в прошлом году. А мистер Уэсли, наверно, будет представлять?
— Не знаю, Сэмми. Я даже не знаю, приедет ли он домой.
— Да ну? Мисс Роза, я думал, что вы вот-вот поженитесь.
— Нет.
— Ну, а какие же ваши с ним планы?
— Да никакие.
— Господи, мисс Роза, я считал, вы его крепко сумели тут удержать.
Она молчала, ожидая, пока придет на ум ответ, и веря, что он придет немедленно. Но ответа так и не нашлось. Она еще не понимала, как ошеломило ее одно это слово «удержать» и какие картины оно ей покажет. Она только и смогла, что подумать: «Я же знаю Сэмми всю свою жизнь, он играл в нашей бейсбольной команде, и я знаю, у него и в мыслях не было меня обидеть».
В доме хлопнула дверь, и это избавило Розакок от необходимости что-то говорить. Они обернулись — на освещенной веранде лицом к ним стояла мисс Марина. Она фонаря не видела, но широко махала рукой, зовя к себе, и Сэмми сказал:
