— Лена, он тебя обнимал!
Так, это явно не Мирра.
Лихорадочно соображала, когда Лотеску умудрился меня обнять. Только на приёме. Значит, там же был кто-то из Налоговой инспекции, кто-то, кто знал меня в лицо. Тогда понимаю, почему Гарет так разбушевался.
— По-дружески, Гарет, по-дружески. Уймись, ревнивец! — я рассмеялась, сводя всё в шутку. Но реакция милого грела самолюбие. Значит, любит, значит, сожалеет о своём поступке. — Приезжай, я тебя чаем напою.
— Лена, что у тебя с ним? — не унимался Гарет. — Признайся, это ради повышения?
Ой, дурак!
Тут же меня обуяла злость. Значит, по мнению милого, я шлюха? Да я бы никогда не согласилась, даже если бы Лотеску угрожал увольнением! Это дело принципа.
Молчание затянулось. Гарет ожидал ответа, а я шумно дышала, унимая раздражение и пытаясь облечь мысли в предложения. Желательно цензурные.
— Вот, значит, что ты обо мне думаешь! — наконец, слова нашлись. — Очень приятно, Гарет, спасибо, что сказал! Почему же ты жениться-то хочешь на дряни, которая ради пары ршанов готова под любого мужика лечь?
— Лена, я совсем не об этом, — стушевался Гарет и сразу затих.
Только я разбушевалась. Слишком крепко задели слова Гарета, будто в помоях искупалась. Так горько и обидно! Даже слёзы на глаза навернулись.
Да если бы я служебные романы заводила, не мыкалась бы в поисках работы в Нэвиле. И в дипломе бы иные отметки стояли, и… Словом, устроилась бы припеваючи. Да Гарету ли не знать! Я же, когда попалась с налогами, только флиртовала, но не лезла в постель.
— Знаешь, да пошёл ты! — в сердцах крикнула я. — Либо извинись немедленно, либо… Либо я пойду и с начальником пересплю. Тебе назло! А что, он красивый, обходительный, как мужчина тоже, наверное, хорош… Ты же… Ничего, утешишься! Вчера же отлично устроился, девицу даже искать не пришлось.
Злые слёзы душили, заставляя говорить гадости. А ведь я с Гаретом помириться собиралась. Какой уж теперь мир!
— Лена, я сейчас приеду, — оборвал Гарет очередную мою тираду. — Нам нужно поговорить.
Вместо ответа нажала на отбой и откинулась на подушки.
Когда эмоции немного улеглись, побрела на кухню — завтракать и пить кофе.
Идти никуда не хотелось, видеть кого-то — тоже, поэтому решила весь день посвятить бумагам редактора «Глашатая». Работы лечит любые сердечные раны.
Никогда не думала, что для двенадцати полос газеты требуется столько материала! Тут одних черновиков до конца года хватит. Секретарь положила даже то, что не пошло в печать.
