Из традиционных продуктов больше всего спасала картошка, припрятанная в землю. Ее добавляли также и в хлеб. Не брезговали и той, что перезимовала на полях под снегом. Приторно-сладкой на вкус. Все знали, что если хорошенько отмыть и перетереть, из нее получался крахмал, который морозы не разрушали. А из крахмала много чего можно было приготовить. Даже блины, которые не чета черным лепешкам-тошнотикам.
Очень дефицитной была обыкновенная соль. На Касплянском базаре ее продавали чайными ложечками, и ценилась она на вес золота. Баснословно дорого. На проселках в эти дни прибавилось нищих. Но положить им в котомки было нечего.
Линия фронта, переместившись от Смоленска на запад, надолго застыла где-то на рубежах с Белоруссией. А у нас обосновались военные связисты – пять или шесть молодых девушек во главе со строгим капитаном. Жили они в землянке, выкопанной в центральной части деревни прямо за огородами. Аккурат напротив пруда. Чем занимались, никто толком не знал. От войск далековато. Возможно, это были радисты, выполнявшие какое-то спецзадание. Помимо часового, землянку охранял злющий пес, белый весь, как северный медвежонок. Его так и звали – Белик. Из-за него мы даже подходить боялись близко, опасаясь, что он сорвется с цепи и выскочит за колючую проволоку. Тогда «прощай, штаны», а может что-то и большее!
В свободные от службы часы обитательницы таинственной землянки иногда выходили погулять за пределы своей территории. А на какой-то из зимних праздников пытались даже организовать вечеринку в одной из изб. Принесли с собой патефон и пластинки. Но парней их возраста в деревне не существовало. Играла музыка, а мы, сопливые юнцы, только топтались в своем углу и издали глазели на красивых жизнерадостных девчат, одетых в гимнастерки и …в ватные штаны. Танцевать им пришлось друг с другом.
Спустя десятилетия довелось прочитать в одной из газет (скорее всего, в «Известиях») о гибели группы связисток под Гродно. Число и описания их совпадали с тем, что я знал. Сразу же подумал: «Уж не те ли, наши?» Одна из них доверилась незнакомцу из, как выяснилось потом, еще бродивших по лесам вооруженных банд и погубила себя и остальных. Нелепая смерть!
СОЛДАТ ВЕРНУЛСЯ
Зимой 1944-го с фронта неожиданно вернулся отец – худой, грязный, заросший по уши длинной щетиной.
– Гришка, ты? – еще не веря неожиданно привалившему счастью, выдохнула мама и со слезами повисла у него на шее. Я и брат уставились на пришельца, как на привидение. Как выглядит наш папа, мы успели уже основательно подзабыть. Как ушел в сорок первом, на второй день войны с самотканой котомкой за плечами, так и пропал почти на три года. Тем более не могли узнать в таком дремучем виде.
