3. До сих пор наиболее способные люди, которые когда-то служили своей стране, либо из-за страха, либо по причине предубеждения или отсутствия возможности быть занятыми, держатся в стороне и предпочитают закончить свою карьеру в безвестности, чем начинать новую. Сегодня, Государь, я могу уверенно сказать, что не найдется никого, кто не поспешит предложить свои услуги Вашему императорскому величеству на гражданской или военной службе.
4. Литвины глубоко чтят своих повелителей, они преданы и привязаны к ним. Ежели они и просят уровнять их с другими субъектами России в части налогов и сборов, то, когда их судьба будет определена и обеспечена, они проявят безграничную готовность к самопожертвованию на благо государства. Они будут мужественно защищать границы империи, отдадут все, что имеют, когда интересы Вашего императорского величества того потребуют; они выставят столько людей, сколько их потребуется… Их честность, патриотизм и привязанность к Вашей августейшей персоне, Государь, будет тому гарантом.
5. Мало того, что литвины проникнутся восхищением и признательностью к Вашему императорскому величеству: это чувство перейдет и на жителей герцогства Варшавского. И только после этого, сравнивая, они почувствуют разницу в управлении и смогут отличить действия Александра от действий Наполеона. Смею предположить, что в это время большое число варшавских офицеров и солдат пожелают перейти на службу Вашему императорскому величеству, а те, кто покинул свою страну, неизбежно захотят вернуться назад. То будут не дезертиры, а разуверенные люди, убедившиеся, что надежда на восстановление Польши с помощью Наполеона всего лишь химера. Именно тогда варшавяне сильно и искренне пожелают иметь то, что имеют литвины… Но мне не хотелось бы опережать события, полагая, что я до конца выполнил свою задачу, высказав со всей откровенностью Вашему императорскому величеству, все, что подсказало мне сердце и мои убеждения».
Император внимательно слушал чтение Записки, изредка прерывая меня замечаниями: «Правильно; очень верно… Это исторические факты». Когда же я перешел к месту, где Наполеон обещает полякам расширить границы их страны до Волги, император улыбнулся и заметил, что ему это напоминает попытку продать шкуру неубитого медведя.
После того, как я закончил чтение, он со всей своей любезностью сказал, что очень доволен тем, что услышал, и что воспользуется моими предложениями, во многом совпадающими с его планами и проектами. Император попросил у меня оригинал зачитанной мною Записки и отпустил со словами: «У нас будет еще не одна возможность обсудить этот вопрос».
