Спали молодые на полу, на толстом войлоке, застланном новой простыней (еще из маминого приданного), укрывались пушистым одеялом, предназначавшимся тоже только для гостей.
Не ожидая повторного приглашения, мы мигом забирались к Вале в постель (если бы видела мама!), споря и толкаясь, чтобы быть поближе к Вале, слушали ее рассказы о том, как она жила в пансионе, как потом мать взяла ее к себе, и уже последние три года она училась в гимназии. Слово «гимназия» завораживало нас. Мы учились в обыкновенной сельской школе, о гимназии читали только в книжках детской писательницы Лидии Чарской, и гимназистки, учителя, классные дамы казались нам людьми необыкновенными. Мы тормошили Валю, требуя от нее в рассказе все новых и новых подробностей о гимназической жизни. Но Валя, похоже, не находила ничего особенного в том, что еще так недавно была гимназисткой и в том, что без разрешения классной дамы она не могла пойти к подруге на вечеринку или в кино.
– Скучно было, девочки! Я рада была, что ушла из гимназии…
– Как, ты ушла из гимназии? – мы не верили своим ушам. – И куда же ты пошла?
– В банк. У меня красивый почерк, и пишу я без ошибок.
Оказывается, в банке-то Валя и встретилась со своим суженым. Он приходил иногда оформлять какие-то платежи по делам своего отца, вот тогда-то они и познакомились.
– Пора вставать, девочки! – вскакивала первой с постели Валя и начинала причесываться.
А мы разочарованно смотрели на нее:
– Подумать только. Уйти из гимназии, променять ее на какой-то «банк».
Банк было для нас уже совсем непонятным словом. Оно у меня почему-то ассоциировалось с банкой, в которую скряги на хранение прячут деньги.
С тетей Тасей я сблизилась значительно позже, когда была уже студенткой Пермского университета, и мы с мужем, тоже студентом университета, снимали у ее сватьи комнату в одном из двух больших домов, оставшихся ей в наследство после смерти мужа-лесопромышленника. Тетя Тася жила в этом же доме с зятем своим и Валентиной. Муж Валентины, как старший сын, занимал половину верхнего этажа дома (во второй половине жил инженер с семьей), но даже эта половина составляла довольно большую квартиру. Из просторной прихожей дверь налево вела в маленькую кухню, чуть дальше по коридору была дверь в кабинет Александра Петровича, где стоял письменный стол, диван, а над ним развешаны на ковре охотничьи трофеи и два ружья. Следующая дверь из коридора вела в столовую, а напротив столовой в крохотную комнатку тети Таси, где всегда было темно, потому что окна в комнатке не было и только свет, теплящейся в углу лампадки, освещал ее. На столике под лампадкой всегда лежало Евангелие. С годами тетя Тася становилась все более набожной. Коридор упирался в дверь залы, а уже из нее был вход в спальню.
