Молодые люди несколько минут не сводили друг с друга злобных глаз, и в конце концов угрюмо разошлись по разным концам комнаты.
— Мой сын, Торазин, — извиняющимся тоном объяснил граф, — и его кузен Берентейн, сын брата моей покойной жены, вот уже две недели донимают друг друга. Пришлось отобрать у них мечи на следующей же день после приезда Берентейна.
— Политические споры разогревают кровь, лорд Релдиген, — заметил Силк, — особенно зимой. Полезно для здоровья.
Граф не смог удержаться от усмешки.
— Принц Келдар, кузен короля Драснии, — представил Силка господин Волк.
— Ваше высочество! — низко поклонился граф. Силк едва заметно поморщился.
— Пожалуйста, не нужно, лорд Релдиген. Всю жизнь я провёл, стараясь убежать от подобного обращения, поскольку уверен, что моё родство с королевской фамилией так же смущает моего дядюшку, как и меня.
Граф снова весело, непринуждённо рассмеялся.
— Почему бы нам не пойти к столу? — предложил он. — На вертелах в кухне жарятся два жирных оленя, а на днях мне прислали из Толнедры бочонок красного вина. Насколько мне помнится, Белгарат всегда питал пристрастие к хорошему вину и вкусной еде.
— И с тех пор не изменился, — заверила тётя Пол. — Стоит только раз узнать вкус моего отца, и можно точно представить его желания.
Улыбнувшись, граф предложил ей руку; все направились к двери на дальнем конце комнаты.
— Скажите мне, лорд Релдиген, — начала тётя Пол, — нет ли у вас в доме ванны?
— Мыться зимой опасно, леди Полгара, — предостерёг граф.
— Господин мой, — торжественно заверила она, — я моюсь регулярно зимой и летом вот уже столько лет, что вам трудно вообразить.
— Пусть себе делает что хочет, Релдиген, — убеждал господин Волк. — Пол становится просто невыносимой, если заметит, что кожа у неё чуть-чуть потемнела.
— Тебе бы ванна тоже не повредила, Старый Волк, — ехидно отпарировала тётя Пол, — последнее время стоять рядом с тобой становится довольно затруднительно.
Господин Волк напустил на себя слегка оскорблённый вид.
Гораздо позже, после того как все до отвала наелись жареной оленины с пропитанным соусом хлебом и сладких пирогов с вишней, тётя Пол попрощалась и вместе со служанкой отправилась посмотреть, как идут приготовления к купанию.
Мужчины продолжали сидеть за чашами с вином; на лицах играл золотой отблеск огоньков множества свечей.
— Позвольте, я провожу вас в ваши комнаты, — предложил Торазин Леллдорину и Гариону, отодвинув стул и окидывая Берентейна полным скрытого презрения взглядом.
