— А скоро ли это случится? — спросил я.
— Все идет с благоразумной неторопливостью, — сказал Симпл. — А пока пусть куклуксклановцы на Юге продолжают позориться на глазах у всего света. Ей-богу, уже занимается заря того дня, когда с них собьют эту спесь.
— Вы думаете, народы Азии и Африки объявят Америке войну?
— Надеюсь, что нет, — ответил Симпл, — мне не хочется, чтобы меня подстрелили.
— А что же тогда, по-вашему, произойдет?
— По-моему, эти народы просто доведут Даллеса, и Толмэджа, и дядюшку Сэма, и губернатора Миссисипи до такого бешенства, что они испустят дух, когда начнут ломать себе голову, что бы им такое ответить. Видите ли, американец, если он белый, не привык, чтобы цветные народы никак с ним не считались. И вот в один прекрасный день, когда цветной Египет, и темнокожая Индия, и черная Африка просто-напросто, по примеру Китая, вовсе перестанут замечать американцев и не проявят к ним ни малейшего уважения, белый человек так разъярится, что совсем потеряет возможность владеть собой, затрясется, как в лихорадке, изо рта у него пойдет пена, голова закружится, и он брякнется в обморок перед той самой школой, куда он не пускает негров. Тогда негры запросто войдут в школу, усядутся и начнут учиться.
— А у вас богатая фантазия, — сказал я.
— Для наших южан это будет-не фантазией, а кошмаром. Сейчас эти люди и впрямь живут в мире фантазий, воображая, что они намного приличнее, умнее и лучше, чем я. А я на это говорю: пусть себе воображают, ведь они забрались на высоченное здание, воздвигнутое на обмане. А когда они глянут вниз и почувствуют, что падают, вот тогда-то их фантазия и превратится в кошмар. Тогда-то они брякнутся оземь и цветные ребятишки, по дороге в школу, будут вежливо переступать через них. И тот день будет для них в самом деле кошмарным. Тут позовут меня на помощь, но я буду слишком занят изучением арифметики.
— Я вижу, вы не считаете, что за зло надо платить добром.
— Считаю, — сказал Симпл, — но платить надо с благоразумной неторопливостью. Я бы заставил южан проваляться несколько лет на холодной-прехолодной земле, пусть они приобретут выдержку. Чтобы помочь им подняться, я бы ни за что не пошел ни на какие крайние меры— ведь Эйзенхаузер выступил против крайних мер. Я бы сказал: «В таком деле нельзя торопиться. Пусть представители обеих рас, люди доброй воли, поищут решения, а вы пока поваляйтесь в грязи».
— При всей туманности вашей притчи из нее можно понять, что вы считаете южных расистов существами хилыми, а негров — людьми здоровыми и энергичными, способными разделать их под орех. И все это, по-вашему, произойдет в результате объединения каких-то внешних сил.
