Фридолин, нахальный барсук | страница 21

Сидя перед своей норой, Фридолин сетовал на этот столь скверно устроенный мир, в котором мирные существа без боя сдаются злому врагу. Ему и в голову не пришло, что с ним случилось то же, что с его матерью Фридезинхен. Теперь его выставили из той же самой норы, из которой он так немилосердно изгнал свою родную мать. Но об этом он и не вспомнил. Он был недоволен миром, он ненавидел его. Он жаждал найти такое место, где нет ни собак, ни людей и прежде всего, конечно, лис, а есть только всякая мелкая тварь, которая не будет мешать ему, но сгодится в пищу, — короче говоря, Фридолина уже на земле потянуло на барсучьи небеса.

Он, конечно, с легкостью мог бы зайти поглубже в Хуллербуш и выгнать свою мать из бывшей лисьей норы. Но весь Хуллербуш, когда-то столь милый его сердцу, был теперь ему неприятен. Он не желал делить с ненавистным лисом этот дивный буковый лес.

Так он пришел к решению покинуть родной лес, отправиться в широкий мир и попытать счастья на чужбине. Где-то должен быть барсучий рай, считал Фридолин.

Уныло поджав хвост, барсук Фридолин трусил по лесу. Все-таки тяжело покидать родные места и милый сердцу кров. Фридолин теперь еще больше, чем прежде, был убежден, что мир этот плохо устроен и что он, Фридолин, имеет полное право быть им недовольным и пребывать в дурном расположении духа. Он был так раздосадован, что его злил даже собственный хвост. Он очень хорошо запомнил артистично покачивающийся хвост Изолейна и теперь, труся по лесу, роптал на Создателя всего сущего за то, что Тот снабдил барсуков щетинистым черновато-серовато-рыжеватым хвостиком, а бесстыжим вонючим лисам дал такой гордый, такой шикарный огненно-рыжий хвост.

— И как это нашего Создателя угораздило, — сказал он себе и успел поймать лягушку, которая, спасаясь от кого-то искусным кувырком через голову, метила в топкую лужу; впрочем, настроения Фридолина, это не улучшило. — И как это нашего Создателя угораздило таким ничтожным негодяям и бандитам дать такой роскошный хвост? Или теперь на этом свете подлость будет вознаграждаться, а добродетель — караться? Разве не жил я тихо и смиренно, только для одного себя, разве не был прилежен в поисках пропитания, разве не содержал в чистоте и красоте свой дом и вообще, разве не спал всю жизнь, как и положено барсуку? А тут вдруг является какой-то безродный бродяга, выгоняет меня из моего жилища, и ему еще за это дается огненно-рыжий хвост, быстрые ноги и зеленые сверкающие глаза? Будь у нашего Создателя в душе хоть капля справедливости, Он бы всеми этими достоинствами наградил меня, а бесстыжему наглецу дал бы мою медлительную походку и невзрачную шкуру. Ах, нет на этом свете справедливости, и бедный барсук должен столько выстрадать, прежде чем обретет себе спокойное пристанище, где никто его не будет мучить.