Нигде в окрестностях трех кварталов он не смог найти работающего телефона, в который стоило бы опустить десять центов, и с тем он отправился домой. Администрация дома установила в его подъезде телевизор, чтобы швейцар мог видеть, если туда проникнет преступник. Но швейцара почему-то никогда не было на месте, жужжащий прямоугольник электронного излучения был пуст. Респектабельная ковровая дорожка, коричневая, как подливка к жаркому, ластилась к ногам. Внутренняя дверь лифта холодно мерцала — податливая бронзовая ширма, вспыхивающая алмазами. Сэммлер вошел в квартиру и опустился в прихожей на кушетку, которую Марго застлала цветными платками от Вулворта, — связала их по углам и приколола к старым подушкам. Он набрал номер полиции и сказал:
— Я хочу сообщить о преступлении.
— О каком именно преступлении?
— О карманном воре.
— Минуточку, я соединю.
Раздался долгий гудок. Деревянный голос то ли равнодушно, то ли устало ответил: «Да».
Мистер Сэммлер на своем польско-оксфордском английском постарался говорить сжато, четко и как можно ближе к фактам. Чтобы сберечь время. Чтобы избежать сложных расспросов, ненужных подробностей.
— Я хочу сообщить о карманном воре в автобусе на Риверсайд-драйв.
— О'кей.
— Простите?
— О'кей, я сказал о'кей, докладывай.
— Негр, примерно шесть футов ростом, вес — около двухсот фунтов, примерно тридцати пяти лет, очень красивый, очень хорошо одетый.
— О'кей.
— Я думал, я должен позвонить.
— О'кей.
— Вы собираетесь что-нибудь предпринять?
— Ну, а для чего мы тут? А как тебя зовут?
— Артур Сэммлер.
— О'кей, Арт. А где ты живешь?
— Дорогой сэр, я скажу вам, но сначала я хотел бы знать, что вы намерены предпринять.
— А что бы ты нам посоветовал?
— Арестовать вора.
— Для этого надо его поймать.
— Вам следует посадить в автобус своего человека.
— У нас нет человека для автобуса. Тут полно автобусов, Арт, и недостаточно людей. Полно собраний, банкетов, всякой всячины, Арт, с которой полно хлопот. Разных съездов и митингов. И полно покупательниц у Лорда и Тейлора, у Бонвиста и Сакса, которые бросают сумки в кресла, когда идут в примерочную.
— Я понимаю. У вас не хватает сотрудников и много более важных дел. Но я могу опознать его.
— Как-нибудь в другой раз.
— Вы не хотите, чтобы я его опознал?
— Конечно, хотим, но у нас большой список.
— Но меня-то хоть включили в ваш список?
— Ну да, Аби.
— Артур.
— Арти.
Подавшись вперед в свете яркой лампы, Артур Сэммлер позволил себе криво улыбнуться. Он был ушиблен, ушиблен, как мотоциклист, в лицо которого попал камешек с дороги. Америка! (Он говорил сам с собой.) Разрекламированная во вселенной как самая желанная, самая образцовая из всех наций!
